Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

В Петергофе император, императрица, члены императорской фамилии, а также приглашенные придворные, военная свита и дамы света поднялись на борт пароходов «Ижора», «Александрия» и других и направились в Кронштадт. Там была собрана весельная флотилия, а еще дальше стояли фрегаты, бриги и яхты, построенные морскими кадетами. Всего на рейде можно было видеть 92 военно-морских вымпела. Пароход «Ижора» стал на якорь посреди военных судов, затем появился пароход «Геркулес», который вез ботик Петра Великого, поставленный на специальное возвышение, украшенное красной материей с тем, чтобы его было видно всем собравшимся. Вокруг ботика выстроились дворцовые гренадеры, по сторонам стояли адмиралы и офицеры, а наверху развевался императорский штандарт.

Эта первая драгоценная попытка судостроения, принадлежавшая тому, кто был создателем всего, тому великому человеку, которому Россия была обязана своим могуществом, а флот — своим рождением, была встречена приветственным залпом всех кронштадских батарей, фортов и флотилий, а затем залпом из 2 тыс. орудий флота. Этот запоминающийся момент был исполнен величия и уважения. Все присутствовавшие были полны восхищения. Все напоминало религиозный обряд, внушавший размышления, и было самой красноречивой поминальной речью, которая только могла быть произнесена над досточтимым прахом грандиозной фигуры Петра Великого. После этого весь флот был украшен праздничными вымпелами, и все вернулись в Петергоф, полные впечатлений от только что увиденного зрелища. Благодаря предприимчивости Николая, это небольшое судно было восстановлено, так же, как недавно был воссоздан флот. Через два дня весь флот снялся с якоря и вышел в море. Император поднялся на борт парохода «Геркулес» и вскоре догнал его. Император пригласил английского посла лорда Дергэма сопровождать его, а одному капитану британского королевского флота было предложено подняться на корвет с тем, чтобы в одиночестве внимательнее оценить наш флот, изучить его состав и произошедшие в нем изменения. Это внимательное снисхождение к самым горячим желаниям этих господ, столь остро жаждавших познакомиться с нашим флотом и столь опасавшихся роста его могущества, произвело на одного и на второго самое благоприятное впечатление относительно открытого и прямого характера императора. Прохладная погода и сильный ветер не помешали императору целый день провести на специальной площадке, построенной выше гребных колес, откуда он наблюдал за маневрами кораблей и отдавал им приказания.

К вечеру мы были у острова Гогланд, и приблизились к нему с тем, чтобы бросить якорь под защитой его высоких берегов в небольшой гавани, на берегу которой весьма живописно были разбросаны дома жителей этой небольшой территории. Фрегат, на борту которого находился адмирал великий князь Константин, получил приказ подойти к «Геркулесу», и император сел в шлюпку с тем, чтобы обнять своего юного сына, который готовился в один прекрасный день стать душой флота. Остальной флот всю ночь курсировал в окрестностях острова, несмотря на еще усилившийся к утру ветер. Так как погода была слишком плохой для продолжения маневров и скорых ее улучшений не предполагалось, утром мы подняли якорь и присоединились к остальному флоту, получившему приказ направиться в Кронштадт. Паруса наполнились ветром, насколько позволяла его сила, сквозь тучи то проглядывало солнце, то все покрывалось тенью. Все это являло собой великолепное зрелище, увеличивавшее грандиозное впечатление от простиравшейся вокруг нас картины. Более 50 военных судов различных размеров двигались в три линии, поворачивались разными бортами и выстраивались в колонны с замечательной точностью, которая заставила нас полностью забыть о плохой погоде. Солнце стало чуть чаще проглядывать сквозь густые тучи, ветер понемногу стал ослабевать и император приказал кораблям разделиться на две части, построиться в боевые порядки, а затем по приказу своих двух командиров атаковать друг друга. Разделение на две линии произошло в полном порядке, и началась орудийная канонада. Наш пароход продвигался между двумя линиями, и мы имели возможность следить за маневрами почти каждого корабля. Император хвалил, выражал свое недовольство и вообще руководил действиями большинства капитанов кораблей. К большому удовлетворению императора и к великой радости всех нас, имевших честь его сопровождать, эти представительные маневры продолжались несколько часов без малейшего инцидента. Затем был дан сигнал к прекращению сражения, и корабли продолжили свой путь в Кронштадт, во время которого они одинаковым образом выстроились, как по ниточке.

После такой инспекции флота, пришло время осмотреть сухопутные войска. Прибывший с мест своей дислокации в Новгороде гренадерский корпус присоединился к гвардейским частям, и начались маневры двух группировок более, чем в 30 тыс. человек каждая. Вместе с войсками, которые то располагались в лагеря, то сражались друг с другом, мы добрались до Гатчины, Скворицы и Кипени. Император был неутомим, проводя верхом на лошади большую часть дня при самой отвратительной погоде, вечерами у бивуачного костра он развлекался с молодыми офицерами своей свиты, он прогуливался между рядами батальонов, которые окружали его небольшую палатку. По ночам он работал с тем, чтобы государственные дела не страдали оттого, что он позволил себе развлечься со своими войсками, по его собственному признанию, для него именно это было единственным настоящим развлечением. Именно во время этих военных учений им был переработан и издан новый закон о рекрутских наборах, которые были тяжелым испытанием для империи. Они несли за собой многочисленные злоупотребления и суждения о скорой войне, которые лихорадили торговлю и производили нечто вроде нездорового оживления в обществе и в дипломатических кругах. Эта обременительная для собственников и крестьян ноша была реформирована таким образом, что полностью исключалась политическая неуверенность, которая всегда сопровождала такие наборы. Рекрутский набор стал обычной повинностью, ежегодно исполняемый только на половине территории империи, и в отношении ограниченного количества рекрутов. Это заранее объявленное действие более не настораживало иностранные правительства и не нарушало внутреннюю торговлю. Оно позволяло местным властям, собственникам и тем слоям населения, которые давали рекрутов, заранее приготовиться к этому, из года в год высчитывать, сколько потребуется людей, и даже конкретные подданные знали, что им определена военная служба. Адъютанты императора и жандармские офицеры, направлявшиеся на места с целью наблюдать за наборами, предотвращать и искоренять связанные с ними злоупотребления, получали в то же время отпечатанные и опубликованные инструкции, которые давали им возможность пунктуально исполнять справедливые и благожелательные намерения, которые правительство всегда стремилось проводить в жизнь.