Николай Хохлов - Патрис Лумумба

Тогда на сцену вышел Касавубу. В августе 1956 года он созвал совещание руководящих деятелей АБАКО и выступил перед ними с речью.

— Бельгийский профессор, — заявил он, — предписывает нам, конголезцам, свои законы, навязывает свои взгляды, хотя никто из нас не просил его об этом. Профессор может заниматься теоретическими упражнениями сколько ему заблагорассудится. Чаша терпения нашего народа переполнена. Тридцать лет — это срок жизни еще одного поколения конголезцев, которые будут по-прежнему работать не на себя, а на бельгийца. Мы требуем независимости немедленно!

Открытый вызов, брошенный Касавубу бельгийским колонизаторам, возымел свое действие. Власти пошли на уступки. Обычно бургомистры, полномочия которых были весьма ограничены, назначались генерал-губернаторством. Однако на первых выборах, задуманных как показательные, АБАКО, пользующаяся поддержкой кимбангистов, провела в бургомистры Жозефа Касавубу. В апреле 1958 года он стал во главе общины Дендале. Приступая к исполнению новых обязанностей, лидер АБАКО заявил о необходимости проведения всеобщих выборов и установления внутренней автономии. Он потребовал вывода с территории Конго всех бельгийских служащих и частных лиц.

В то время в Нижнем Конго распространялась легенда о том, что Касавубу — брат Симона Кимбангу, что дух умершего пророка переместился в тело ныне здравствующего бургомистра коммуны Дендале. Король Каса, как называли Касавубу, постепенно выходил из улитки баконго...

Жозеф Касавубу, тесно связанный с кимбангизмом, охотно шел на контакты и с представителями других религиозных течений, которые существовали и в самой Африке, и за ее пределами. Одно время он увлекся бухманизмом. Томик избранных работ Бухмана, создавшего еще в 20-е годы «Оксфордскую группу» из студентов-протестантов, лежал на рабочем столе Касавубу. Президенту АБАКО импонировало учение о необходимости возврата к пуританским Нравам. Сам Бухман, опираясь на так называемый психоанализ философа Фрейда, практиковал душеспасительные беседы с людьми, совершившими те или иные проступки. Такого рода «душевная хирургия» поощрялась и колониальными властями. Деятели международной организации «Моральное перевооружение» довольно прочно обосновались в Конго: они имели свой штаб, располагали радиостанцией, которая вела передачи на всех основных языках страны. Бухманисты передавали и заявления Жозефа Касдвубу, касающиеся борьбы конголезского народа за независимость. В беседе с делегацией «Морального перевооружения» он сказал: «Вы нашли секрет освобождения Африки».

Общение Касавубу с бухманистдми Лумумба расценивал как тактический ход политика, не пренебрегающего никакими силами, способными оказать услугу освободительному движению.

— Я готов вступить в союз с самим дьяволом, — говаривал и сам Касавубу, — если это приблизит нашу независимость, если такая сделка поможет нам избавиться от бельгийцев.

Лумумба принадлежал к тем конголезцам, которые соглашались с Касавубу, верили в него и считали президента АБАКО убежденным и непримиримым противником колониальной системы. Лумумба знал его уже несколько лет. Касавубу не оратор, не трибун. У него скрипучий тихий тенорок. Может битый час сидеть в одной позе. Лицо африканского будды. Свой разговор он уснащал африканскими пословицами. Кимбангисты преподнесли ему однажды подарок — сделанную из глины раковину улитки, внутри которой находилась какая-то жидкость, изготовленная фетишистами. С этим даром он не расставался. Перед полетом в Аккру Лумумба видел ее на столике Касавубу на том же месте она стояла и сейчас. Лумумба заходил тогда, чтобы договориться о совместной поездке в столицу Ганы, на что раньше соглашался Касавубу. Но перед самым отлетом вдруг заявил, что не сможет покинуть Леопольдвиль и что вместо него в Аккру отправится его представитель...

Касавубу вышел из-за стола, приветствуя Лумумбу.

— Перед тобой был у меня бельгиец, мой предшественник, — начал он. — Еле выпроводил. Они становятся философами, рассуждают о природе власти. До этого я что-то не замечал у них такой склонности. Этот субъект доказывал мне, что, допустим, нас с тобой, если мы когда-нибудь станем правителями Конго, африканцы будут так же ненавидеть, как их, бельгийца. Что ты на это ответишь?

— Тебя так разволновал разговор с посетителем, — отвечал Лумумба, — что ты забыл спросить об Аккре, о конференции.

— Извини, извини, Патрис, но мне уже рассказывал об Аккре Диоми. Но тебя я выслушаю с удовольствием. Даже два орла, парящие на одинаковой высоте, видят по-разному.

— К сожалению, наш самый опытный и могучий орел сидел в гнезде...

Касавубу добродушно рассмеялся: он достаточно знал характер и полемический задор Лумумбы. Они неоднократно пикировались Лумумба давно приметил, что с Жозефом Касавубу гораздо легче договориться в его кабинете, чем за его пределами. Король Каса чересчур осторожен, и его надо силой вытаскивать на публику. Не в меру хитер. И пожалуй, с конголезцами он хитрит куда изощреннее, чем с бельгийцами. Когда Лумумба указывал ему на эти особенности, то Касавубу отнюдь не отрицал их. Он посмеивался и каждый раз пытался отделаться шутками.

— Взлетая, — провозглашал он очередную мудрость, — размышляй о том, где приземлиться. Вот так.

У вас в Санкуру, Патрис, бельгийцев в сто раз меньше, чем в Баконго. Там свободнее можно высказывать свои взгляды. Здесь мы приучены к сдержанности, иначе все мы разгуливали бы по тюремным дворам. Должна быть какая-то золотая середина между готовностью жертвовать собой и умением беречь себя.

С чем-то Лумумба соглашался, а что-то его настораживало. Но человека определяют его дела, а не высказывания. С этой точки зрения все поведение Жозефа Касавубу не вызывало ни малейших подозрений: он выступал за предоставление независимости, за что навлек на себя гнев бельгийских чиновников. В ту пору это так много значило! Потом сам опыт общения Лумумбы с Касавубу говорил в пользу сотрудничества. Сколько раз они расходились, а все завершалось примирением и известной поговоркой Касавубу, которую он произносил в самом конце спора:

— Летим вместе, Патрис!

Умел поспорить, умел и пойти на примирение. Разве это плохо? Касавубу скрывает свои мысли, лавирует, уводит собеседника в сторону — так это же мастерство, которым надлежит владеть каждому взошедшему на политическую арену, да еще в зависимой стране. Цветок, распустившийся раньше других, подвергается наибольшей опасности. Девушка, поспешившая замуж, стареет быстрее. Большие языки пламени не способны хорошо зажарить мясо: оно лучше готовится на тлеющих угольках. Глубоко верует не тот, кто чаще всех крестится. У Касавубу в запасе целый куль подобных изречений. Лумумба научился терпеливо выслушивать его. Касавубу привыкал к атакам Лумумбы: он никогда не приходил к королю Каса без конкретного предложения. Вот и сейчас Лумумба сказал: