Николай Хохлов - Патрис Лумумба

— Кстати, господин Лумумба, — пояснял он, — Легок означает «Холм мудрости». На редкость удачное название! Холм мудрости! Но одного Легона мало. Надо открывать новые учебные заведения. А где взять преподавателей? Одно тормозит другое. Вы у себя в Конго еще столкнетесь с такими же проблемами.

— Да, да, вы правы, — отвечал Лумумба. — У нас дело обстоит еще хуже. Отсталость предельная. Живем как бы в другом мире, не похожем на обычный. Начинать придется с азбуки...

Лумумба был приглашен в Гану на конференцию народов Африки. В то время Аккра была местом паломничества руководителей национально-освободительного движения, действовавших во всех концах материка. Легальным и нелегальным путем добирались они в независимую страну, чтобы изложить свои взгляды и требования, разоблачить махинации колонизаторов на юге и севере, западе и востоке. Пример Ганы вселял уверенность. Здесь текла своя, африканская жизнь, далекая от совершенства: по существу, в материальном отношении почти ничего не изменилось, но даже сама ее неустроенность при отсутствии английских колонизаторов не так тяготила народ. Слишком мал срок. Благополучие нации строится десятилетиями, веками.

Гана переживала подъем в сфере политической — области, где испокон веков делами вершили иностранцы. «Руки наши — голова чужая», — говорили африканцы про такое управление. Ганец отключался от участия в управлении собственной страной. «Африканец» и «политика» были понятиями несовместимыми. Ходила как притча фраза, сказанная одним европейским священником:

— Для африканца политика — что алтарь для женщины.

Суверенная Гана отбрасывала эти колониально-алтарные перегородки и выдвигала национальные кадры на все командные места в новом государстве. Правда, при этом происходил и другой процесс, который иностранные наблюдатели охарактеризовали как «перепроизводство политиков». Государственный аппарат формировался заново, и в его разветвленную сеть устремились и люди, мало или совсем не подготовленные к службе. Политика для многих представлялась самым легким занятием, где можно преуспеть, прослыв патриотом, националистом, борцом против проклятого колониализма. Наживая определенный политический капитал на собраниях, конференциях, своими выступлениями в печати, частными заверениями о поддержке утверждающегося независимого строя, такой африканец ничего конкретного не знал, но садился в любое кресло.

Когда доктор Кваме Нкрума пригласил конголезских делегатов на беседу, Патрис Лумумба поделился с ним этими наблюдениями. Кажется, глава независимой Ганы не только был готов к разговору на эту тему, но и желал этого разговора.

— И вы у себя столкнетесь с этими явлениями, — начал Нкрума. — Их не миновать. Избавившись от колониализма с его пороками, африканская страна в процессе построения независимости будет обрастать своими, африканскими болезнями. Такова диалектика развития. Буржуазные государства существуют сотни лет, а какие колоссальные ошибки совершают их парламенты, ассамблеи, премьеры и министры! А мы только начинаем делать первые шаги на государственном поприща и не гарантированы от недостатков. Вопрос стоит резко: что лучше — европейский специалист, отлично знающий свою профессию, или же африканец, не осведомленный в тонкостях этой же профессии, но преданный нам политически? Где-то мы идем на компромисс: у нас нет своих технических кадров, и в ряде случаев приходится заключать контракты с иностранцами. Есть и компромисс другого рода: мы менее требовательны к своим согражданам в смысле их профессиональной подготовленности, когда выдвигаем их на тот или иной пост. А что делать?..

Двадцать семь стран Африки были представлены в Гане, и большинство из них все еще находились под колониальным игом. С 5 по 13 декабря в Аккре обсуждались проблемы, связанные с избавлением континента от иностранного господства. Ораторы были разные: одни призывали к немедленной вооруженной борьбе «с помощью суверенной Ганы», другие рекомендовали мирный путь, путь переговоров и уговоров. Одни цитировали Маркса и Ленина, другие — библию и коран. Вспоминали Толстого, Ганди, учение о непротивлении злу. Призывы порвать с империалистическим Западом сменялись пожеланиями сотрудничать с ним. Разоблачение колониализма, сделанное в самых резких выражениях, соседствовало с напоминанием о его цивилизаторской миссии в странах африканского континента. Говорили на разных языках и в прямом и в переносном смысле. И все же это была одна африканская семья, члены которой по-разному глядели на мир и по-разному оценивали его явления.

Но вот на трибуну поднялся Кваме Нкрума. Черную трость, с которой он не расставался, оставил на столе, почти вплотную примыкавшем к трибуне, покрытой красным бархатом. Его почти всегда грустное лицо озарилось улыбкой. Ему несколько минут не давали говорить: аплодировали.

— Братья и соратники по борьбе! — обратился он к участникам конференции. — Мы считаем за великую честь принять всех вас в нашем ганском доме. Он, этот дом, независим от империалистов, но целиком и полностью зависим от вас, и двери его всегда открыты для участников национально-освободительного движения. Мы бы хотели освободить наш многострадальный континент сегодня или завтра, но у нас нет еще для этого необходимых средств. Противник гораздо сильнее нас, хотя в историческом аспекте он обречен на гибель. Мы бы хотели накормить голодающих, обуть и одеть бедных во всех концах континента, но пока что мы и сами бедны. Я могу только сказать, что сердце Ганы всегда было и будет с вами. Вы — недалекое будущее всего континента. Сегодняшняя Гана — это завтрашнее Конго, Кения, Уганда, Родезия, Танганьика, все ныне зависимые и угнетаемые народы материка. Позвольте мне остановиться на основных проблемах нашей борьбы...

Лумумба впервые слушал публичное выступление президента Ганы. Кваме Нкрума говорил долго, но не утомлял слушателей, а, казалось, все больше и больше убеждал их и располагал к себе. Он приводил примеры из жизни независимой Ганы, переходил к теоретическим построениям. Нкрума с особым воодушевлением развивал мысль о создании Африканских соединенных штатов, о федерации, о возможности сформирования в свое время единого африканского правительства. Идея панафриканизма, разделяемая многими образованными африканцами, приобретала в новых условиях современное звучание. Овации разразились тогда, когда было сообщено, что «великий негр» Уильям Дюбуа, с которым Кваме Нкрума дружил и состоял в переписке, не только принял предложение прибыть в Аккру, но и выразил готовность поселиться здесь и возглавить работу по изданию африканской энциклопедии.