Николай Хохлов - Патрис Лумумба

Между тем «оформление» Катанги в самостоятельное государственное образование шло ускоренными темпами. В «Декларации независимости» говорилось: «Наша независимость является полной. Тем не менее, сознавая настоятельную необходимость экономического сотрудничества с Бельгией, правительство Катанги, которому Бельгия только что предоставила помощь своими войсками для защиты человеческих жизней, просит Бельгию вступить в тесное экономическое сообщество с Катангой. Оно просит Бельгию продолжать свою техническую, финансовую и военную помощь. Оно просит Бельгию восстановить общественный порядок и безопасность».

Политическое жеманство — так можно расценить поведение официального Брюсселя. Бельгия фактически признала Катангу отделившимся государством, но в то же время вела курс на то, чтобы другие державы не поступили точно таким же образом. Вполне возможное вступление на территорию Катанги родезийских войск Роя Беленского, за которым стояла Англия, не устраивало ни бельгийское правительство, ни бельгийские монополии. Сама же Бельгия направила в Элизабетвиль правительственную делегацию с чрезвычайными полномочиями, замаскировав ее названием «миссия технической помощи». Возглавлял ее небезызвестный граф Эспремон Линден.

Катанга обзаводилась атрибутами государства: провинциальное собрание стало именоваться национальным. Появилась конституция, разработанная профессором Льежского университета Клеменсом. Катанга имела свой флаг: на нем были изображены три медных креста. Радио Элизабетвиля передавало гимн Катанги. Началась чеканка катангских монет. Налоги, которыми облагались иностранные компании, пошли в катангскую казну.

Во второй половине дня 13 июля бельгийские парашютисты под командованием генерала Гейсена высадились в леопольдвильском аэропорту Нджилли. Через 48 минут операция была завершена: бельгийские войска овладели конголезской столицей. Президент Касавубу и премьер-министр Лумумба накануне вылетели в Элизабетвиль, чтобы встретиться с Моизом Чомбе и вступить с ним в переговоры. Катанга ответила отказом: самолету не было дано разрешение на посадку в Элизабетвиле, и он, прождав длительное время в Кинду, лишь 14 июля приземлился в Леопольдвиле.

Президент и премьер въехали в город, улицы которого свидетельствовали о варварском налете. Лежали неубранные трупы. Фасады домов изрешечены пулями. На тротуарах — сплошные дорожки из битого стекла. Сновали военные «джипы». В городе введен комендантский час. Всюду патрули. Леопольдвиль, как и в колониальные времена, снова оказался в руках бельгийских войск. Министерства были закрыты. Центром всей жизни вновь стало бельгийское посольство, охраняемое отрядами парашютистов. Машину, в которой ехали главы государства и правительства, на каждом шагу останавливали бельгийские военные.

Это был акт агрессии против молодого африканского государства, совершенный Бельгией при поддержке стран НАТО. Еще 11 июля Пентагон отдал приказ привести в состояние боевой готовности на случай возможной переброски в Конго 24-ю пехотную дивизию. Соединенные Штаты направили к берегам Конго авианосец «Уосп». Агентство «Белга» распространило сообщение о том, что американский посол в Брюсселе согласился «в принципе» на посылку подразделений США в Конго. В состоянии боевой готовности находились и португальские войска в Анголе и Кабинде.

Бельгийская карательная операция охватила широкий район Нижнего Конго и некоторые другие части страны. Агрессия в действительности началась раньше, чем бельгийские парашютисты высадились в предместьях Леопольдвиля. Кровавые события произошли в Матади, главном порту страны. 9 июля по предписанию консула все бельгийцы были вывезены из Матади на пароходах. Утром 11 июля четыре бельгийских военных корабля приблизились к городу, стали на якорь и открыли огонь. Матади бомбили самолеты. На улицах появились десанты бельгийских солдат и моряков. Загорелись нефтесклады. Вооруженные отряды врывались в здания, где работали правительственные служащие, и чинили расправы. В полицейском участке были убиты все находившиеся там конголезцы. С ходу был захвачен и город Бома в Нижнем Конго. Операция по «спасению бельгийцев» шла полным ходом. Правда, к моменту удара по Матади, там из 1800 европейцев осталось... 4 португальца и 1 бельгиец! Все остальные были заблаговременно эвакуированы. «Спасать» одного-единственного бельгийского гражданина двинулись морская эскадра, эскадрилья самолетов и несколько сот солдат!

Любое вероломство находит оправдание со стороны тех, кто в нем повинен. Насилуется международное право, фальсифицируется история, выворачиваются наизнанку понятия о правах человека, о равенстве всех наций и народов. Король Бодуэн выступил по радио. «В конголезской армии, — заявил он, — вспыхнуло движение страшной жестокости, а ответственные власти, вместо того, чтобы бороться с этим, постарались восстановить конголезский народ против бельгийцев... Наши войска в Конго вели себя хладнокровно и с достоинством, заслуживающим самой большой похвалы».

Американский журнал «Тайм» несколько разошелся во мнениях с бельгийским монархом. «Полагали, — писал «Тайм», — что ударные бельгийские парашютные части покажут железную дисциплину в противовес беспорядочному и безрассудному поведению взбунтовавшихся конголезских солдат из отрядов поддержания общественного порядка. Но парашютные войска вскоре вышли из-под контроля. Пробивая себе путь в Леопольдвиль после захвата аэропорта, они избивали всех африканцев, встречавшихся им на пути, разоружали и арестовывали конголезских солдат. Когда конголезцы предложили им примирение и создание совместных патрулей из солдат обеих сторон для наблюдения за порядком в Леопольдвиле, парашютисты с негодованием отказались сесть рядом с «этими черными обезьянами» в военные «джипы». Они были настроены воинственно и высокомерно. Один парашютист выстрелил в темноте в корреспондента журнала «Тайм» Ли Григгса, а затем извинился и сказал: «В темноте я принял вас за африканца».

В ту пору мир разделился на два лагеря: в одном высказывалось сочувствие маленькой и доброй Бельгии. Печатные органы Запада в спекулятивных целях расписывали «пролитую кровь белого человека» в Конго. Соответствующим образом подбирали факты: их было так много, что из них можно было построить любую заданную пирамиду, чернящую конголезцев. Второй лагерь подбирал пропагандистские построения, обеляющие конголезцев. Отсюда — крайности, уводившие читателя от суровой истины. Хулители конголезцев, умалчивая о кровавых оргиях, подобных имевшей место в Матади, выносили на первый план дикие сцены: надругательство солдат над католическими сестрами, ничем не прикрытый садизм, практикуемый ими в обращении с отдельными бельгийцами и другими европейцами, затерявшимися со своими семьями в саваннах и джунглях беспокойного и опасного Конго. В Элизабетвиле был убит итальянский консул Тито Сполья. В Бакванге растерзан американский корреспондент Тэйлор. Интервью газетам раздавали беженцы, стоявшие под дулом винтовок. Все это было в Конго.