Николай Хохлов - Патрис Лумумба

В спешке указания и распоряжения сыпались одно за другим. Солдаты, ссылаясь на какой-то приказ президента, сами стали выбирать себе командиров: они отбирали офицерскую форму у бельгийцев. Офицеры начали разбегаться. Оставшиеся бельгийцы назначались советниками у конголезских командиров. Скрылся генерал Янсене, изрядно побитый солдатами. Европейское население Конго ударилось в панику. Авиакомпания «Сабена» сосредоточила весь самолетный парк в Браззавиле, Бужумбуре и Элизабетвиле. Началось бегство. Хулиганские действия отдельных солдат обостряли обстановку. К солдатам присоединялись безработные и деклассированные элементы городов. Они совершали налеты на магазины, грабили особняки, насиловали белых женщин. Появились убитые и раненые. Жертвы были и со стороны европейцев, и в среде конголезцев. По радио выступил Лумумба. Он призывал к спокойствию, к. восстановлению порядка, к охране безопасности как европейского, так и конголезского населения.

— Мы боролись за независимость, — сказал он, — не для того, чтобы изгнать иностранцев, а чтобы самим управлять страной и укрепить независимость. Правительство обязано защищать интересы всех без исключения граждан и поддерживать порядок в стране.

Но призывы к спокойствию не находили адреса. Радио Леопольдвиля, Браззавиля, Элизабетвиля и Букаву по нескольку раз в день передавало списки погибших и пропавших без вести. Тысячи автомашин скопились в Леопольдвиле у переправы на Браззавиль. Беженцы устремились в Судан, Родезию, в Уганду, Танганьику, в Руанду и Бурунди. Европейские газеты и журналы заполнялись фотографиями беженцев — плачущих женщин, обезумевших от страха детишек. Готовилась чудовищная провокация, предотвратить которую было не в состоянии центральное правительство, ибо оно потеряло всякий контроль над печальными событиями. Это обстоятельство не помешало буржуазной пропаганде взвалить всю вину за гибель людей, ставших жертвами разнузданной солдатни, на правительство Лумумбы.

В дни, когда анархия захлестнула все Конго, убийства совершались не по предписанию каких-то властей. В озеро Киву бандитствующие конголезцы сбрасывали бельгийцев, привязывая к жертвам камни. В порту Матади бельгийские военные расстреливали безоружную толпу, выбрасывая трупы в реку. Оправдывать конголезцев — задача столь же неблаговидная, как и огульная защита бельгийцев. Уверения в том, что «пи одна европейская женщина» не была изнасилована в Конго, так же далеки от истины, как и обвинения в «массовых изнасилованиях». Крайняя ожесточенность руководила действиями и конголезцев и бельгийцев. И в этой драматической свалке «черное» и «белое» оказалось достойным друг друга...

В центральном правительстве не было координации: министры выступали с заявлениями, которые ни с кем не согласовывались, не получали одобрения кабинета. 9 июля министр иностранных дел Республики Конго обратился к Бельгии с просьбой об оказании военной помощи. Позднее он заявил о желании иметь американские войска в тех районах Конго, где общественный порядок «не может быть восстановлен в сотрудничестве с бельгийскими войсками». Министр обороны США Гейтс незамедлительно откликнулся заявлением о том, что Соединенные Штаты готовы направить свои войска в любую страну, чтобы «помочь восстановить мир». Демарши США мотивировались «защитой американских граждан» в Конго. Как на грех, конголезские солдаты побили американского дипломата Лоуренса, прибывшего в Леопольдвиль во главе миссии управления международного сотрудничества. Представители западной прессы расписывали «охоту конголезцев за европейцами», игнорируя ту истину, что больше всего пострадали сами конголезцы и на каждого замученного, растерзанного бандитами европейца приходятся десятки, если не сотни, африканцев.

В Брюсселе состоялись демонстрации: участники критиковали правительство «за трусость», призывали к решительным действиям.

В Леопольдвиле жители города хлынули к зданию бельгийского посольства: на щитах они несли изображения европейского пене тото — человека, жадного до денег. Страсти накалялись. Бельгийский министр-резидент, правда, оставшийся уже без резиденции, Вальтер Гансхоф Ван дер Мерш снова обещал посадить Лумумбу за решетку. Из Катанги в Брюссель направлялись делегации без ведома центрального правительства. 10 июля Моиз Чомбе через английского консула в Элизабетвиле обратился к Англии за военной помощью. Губернатор провинции Катанга Шеллер отдал приказ о приведении в состояние боевой готовности всех войск, дислоцированных в этой части Конго. Глава бельгийской миссии в Элизабетвиле граф Гарольд Эспремон Линден взывал к «спасительным действиям».

11 июля Моиз Чомбе провозгласил Катангу независимым государством. В своей речи по радио Элизабетвиля новый президент нового «государства» гак объяснил свой шаг: независимость Конго развалилась. Анархия охватила всю страну, за исключением «медной империи». Он, Чомбе, видит выход в том, чтобы сохранить одну провинцию, где будет порядок, где безопасность бельгийцев гарантирована. Чомбе призывал все страны мира признать Катангу в качестве суверенного государства. Одновременно он просил о принятии Катанги в члены ООН.

За несколько дней до этого Чомбе обратился к Бельгии с просьбой о срочной военной помощи: бельгийские парашютисты прибыли в Элизабетвиль раньше, чем в другие районы Конго. Министр иностранных дел Бельгии Пьер Виньи, высказываясь против провозглашения самостоятельного государства Катанги, о чем он довел до сведения послов дружественных держав, был неискренен: как тогда расценить посылку войск без консультации с центральным правительством Конго по просьбе человека, который еще не успел объявить себя президентом Катанги? Столь же фальшивой выглядела позиция Бельгии и в ООН: дипломаты Брюсселя предостерегали иностранные державы от акта признания Катанги, подчеркивая, что отделение этой провинции откроет двери «коммунизму» в остальное Конго. «Никакого вмешательства не требуется, так как оно лишь внесло бы еще большую путаницу», — телеграфировало правительство Бельгии в Организацию Объединенных Наций.

В этих филиппиках таился далеко идущий расчет: удержать свой, бельгийский контроль над положением в Катанге, использовав сепаратизм Моиза Чомбе как фактор давления на правительство Патриса Лумумбы. По замыслу, войска ООН, приглашаемые Леопольдвилем, должны были действовать в интересах сохранения единства страны. Выступая на словах за единое Конго, Брюссель намеревался использовать сепаратизм катангской провинции в качестве разменной монеты в переговорах с Леопольдвилем и этим сбить антиколониальное настроение у конголезских националистов. Вмешательство ООН грозило отстранить Бельгию от дирижерского пульта.