Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

Гномы были не братством, а бандой. Бильбо они наняли в качестве вора.

Значит ли это, что играть его легче, чем Фродо?

«Я бы сказал, что он легкомысленнее. Комичнее, если раскрасить все в черно-белые тона. Его… путь – путь комедии. Боже, простите меня за это».

На следующий день Джексон пригласил меня посидеть рядом с ним перед широкоформатным монитором. На экране и всего в трех метрах от нас был новый уголок Ривенделла, который за ночь появился в павильоне G. Гэндальф убеждал Торина позволить Элронду взглянуть на карту Эребора. Сцена завершилась, когда Уивинг поднял пергамент в серебристый луч безукоризненного освещения Лесни и в характерной для себя манере сказал: «Лунные руны!»

Я наблюдал, как в разных дублях актеры по-разному расставляют акценты, производя своими репликами разное впечатление. По сей день процесс игры остается для меня истинным чудом. Актеры входят в образ, как только звучит команда «мотор». Они не просто притворяются, а инстинктивно становятся кем-то – даже гномом или волшебником. Взгляд Армитиджа становится пронзительнее, в голосе Маккеллена слышится настойчивость…

«За Иэна и Хьюго я не переживал, – шепнул Джексон, – но было здорово увидеть, как Мартин и Ричард нашли свои роли».

Одолевающая Армитиджа драконья болезнь – коварная генетическая золотая лихорадка – делает приквелы еще более неоднозначными.

«Цифровая камера позволяет им повторять все снова и снова, – заметил Джексон. – На мой взгляд, все это не зря».

Есть ли предел?

«Мы пишем на карту памяти, но я не уверен, сколько на нее влезает».

«Пятнадцать минут», – поучительно сказала Каролин Каннингем, несгибаемая Каро, которая выглянула у Джексона из-за плеча.

«Правда? – удивился он. – Неплохо. С пленкой было только десять…»

«Двенадцать», – поправила его Каро.

Джексон рассмеялся. Он давно привык к наставлениям Каро, которая теперь была продюсером, но все равно оставалась грозой площадки. Мы заговорили о других трудностях, которые возникли из-за более легковесного изображения Средиземья в «Хоббите». Я заметил, что Кольцо в этой книге кажется лишь полезной безделушкой – Бильбо словно не попадает под его влияние.

Режиссер поджал губы. Они с Уолш и Бойенс – а также наверняка и с дель Торо – обсуждали это в последние два года. «Думаю, его сила со временем выросла, поэтому, когда Бильбо надел его первые несколько раз, оно не оказало особенного воздействия. Однако, поскольку наша история не о Кольце, а о гномах и Одинокой горе, мы не фокусируем на нем внимание».

И все же в фильме проводится тонкая, исполненная в стиле Бойенс концептуальная параллель между возвышением Некроманта и обнаружением Кольца.

Фримен, в свою очередь, решил показать, как растет зависимость Бильбо от Кольца. «Всякий раз я пытаюсь показать, что все не так просто, и продолжу в том же духе, потому что мне нравится принимать подобные решения. Я могу решать, когда не быть комичным».

После того как еще один дубль, кажется, прошел на ура, Джексон поднялся со стула, чтобы переговорить с Армитиджем. Гримеры воспользовались паузой и подлетели к своим жертвам, но режиссер быстро вернулся назад.

«Я все еще не привык, что камера смотрит на Торина сверху, а потом я подхожу к Ричарду и выясняется, что он выше меня. Он довольно крупный, и мне нравится, как он смотрится в образе, потому что его Торин ощущает себя настоящим здоровяком».

Новые фильмы балансировали на стыке анархии эксцентричной комедии и первых намеков на развитие событий во «Властелине колец», и ключ ко всему был в игре актеров. Режиссеру нравились драматические сцены.

«Возникает мысль: «Ну вот, как в старые добрые времена»».

Визит второй. Озерный город и Врата Мории. В июне 2013 года, пока я бежал по заднему двору к павильону G, суровое веллингтонское небо разразилось дождем. Шли дополнительные съемки для «Пустоши Смауга» и «Битвы пяти воинств» (которая пока называлась «Туда и обратно»). По контрактам с актерами третьей сессии досъемок не предполагалось, потому что фильмов изначально должно было быть два.

В павильоне царила зима, но воздух был влажным и мыльным от сухого льда. Помимо двух узких полосок по обе стороны павильона, все пространство занимали четвертые декорации Озерного города, при взгляде на которые невозможно было не восхититься кудесником Дэном Хенной: шаткие деревянные мостки и переходы прогибались под тяжестью домов, крыши которых нависали над покрытыми льдом каналами. Казалось, Диккенс перенес Венецию в свой неблагополучный Лондон. Только светловолосый эльф пытался запрыгнуть на балюстраду ближайшего пешеходного моста.

Я наблюдал, как Блум работает над сложной сценой. Изящным движением он должен был подпрыгнуть на три метра и приземлиться на перила моста, одновременно стреляя (цифровыми) стрелами в каскадера, переодетого орком. Актер выполнял трюк при помощи троса, который был присоединен к подъемнику, визжавшему при каждом дубле. Было непросто найти правильный угол входа.

Среди всех разговоров о засилии компьютерной графики было приятно посмотреть, как актер летает на тросе над искусно выполненными декорациями.

«На меня надевают светлый парик, костюм, ботинки – и все это часть маленького ритуала, который помогает мне войти в образ, – сказал Блум, когда у него наконец получилось сыграть сцену так, чтобы режиссера все устроило. – Но все же это очень сложно, ведь то и дело думаешь: «Черт, справлюсь я или вывихну лодыжку?» Это реальное психологическое испытание».

Блум сомневался, стоит ли возвращаться к роли, с которой распрощался двенадцать лет назад, потому что не был уверен, сумеют ли сценаристы оправдать его присутствие в фильме, ведь в книге его не было. Ему понравилось, что прописанная для Леголаса сюжетная линия помогает понять, почему он впоследствии вступает в Братство. Все было взаимосвязано.

«Сюжет органично вписывается в общую картину и не лишен преемственности, но не обошлось, само собой, и без полетов фантазии».

Прежде чем прилететь на съемки, он пересмотрел оригинальную трилогию, чтобы снова нащупать связь со своим героем. Он не видел фильмы после премьер. Он также откопал свои старые фотографии. После «Властелина колец» он работал без остановки, и ему было интересно заглянуть в прошлое. «Мы выглядели как дети, – улыбнулся он. – Просто безумие».

Новая Зеландия нисколько не постарела.

«Остальной мир оброс технологиями и всевозможными приспособлениями, а здесь ничего не изменилось. Только посмотрите, какой мне выдали мобильный телефон! Десять лет назад у меня здесь был такой же – с дерьмовенькой камерой, без примочек».