Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

Ходила шутка, что Боб был «отцом» компании, а Майкл – «матерью».

«Боб – человек искусства с огромным творческим потенциалом, – говорит Ордески. – Они с Майклом стали такими хорошими партнерами, потому что у Майкла прекрасная деловая хватка. Они знают друг друга со студенчества. Они всегда умели разглядеть суть возможности и найти способ структурировать эту возможность наилучшим образом. Однако Боб ориентировался не только на разум, но и на интуицию».

Как и «Miramax», «New Line» была мелкой независимой компанией, которую проглотила крупная рыба. Шайе и Линн передали право собственности на компанию медиамагнату (и в то время мужу Джейн Фонды) Теду Тернеру, которого затем проглотил настоящий кит. Медиакорпорация «Time Warner», которая также управляла «Warner Bros.», слилась с Тернером, что заставило «New Line» содрогнуться. И все же в итоговой корпоративной иерархии Шайе и Линн получили гораздо большую автономию, чем Вайнштейны: они могли в рамках разумного определять судьбу «New Line».

Какой бы ни была основная причина интереса Шайе к Джексону и приключениям Фродо, нельзя не предположить, что отчасти он хотел доказать «Miramax», что работает на уровне студий.

В ответ Голливуд решил, что Боб Шайе собирается потопить компанию. «New Line» рисковала 200 миллионами, чтобы друг за другом снять три фильма, режиссером которых был парень, снявший «Страшил». Если бы первый фильм провалился в прокате, компания осталась бы, как выражается Джексон, «с двумя самыми дорогими в истории фильмами, выпущенными сразу на DVD».

Говоря об этом, Каминс не может сохранять свою типичную голливудскую невозмутимость: «Достаточно было понаблюдать, как Питер и Фрэн делают свою работу, увидеть их макеты, взглянуть на эскизы и рисунки, посмотреть их документальный фильм, чтобы понять, с какой ответственностью эти кинематографисты относятся к сделанным вложениям. Кроме того, этот риск прекрасно сочетался с культурным кодом Новой Зеландии, который можно описать следующим образом: мы покажем всему миру, что умеем то же, что и они».

Такой подход соответствовал репутации темной лошадки, которую заработала «New Line». Проект был таким огромным и смелым, что риск казался безграничным. Это говорило о границах возможного в бизнесе. «Думаю, первые пару лет мы все в этом жили», – говорит Каминс.

Ордески прекрасно понимал, что идет ва-банк и рискует своей компанией, семьей и работой, ставя все на это безумное предприятие. И все же он ни на секунду не усомнился, что они сделали верный выбор.

«Я давно знал Питера лично. Я успел составить представление о его упорстве и таланте. Он был не только талантлив в творческом отношении, но и обладал стратегическими и интеллектуальными ресурсами, чтобы справиться с таким огромным проектом, в который входило так много частей. И это вселяло в меня уверенность».

Когда Филиппе Бойенс было двенадцать лет, мама подарила ей книгу, которая изменила ее жизнь. Она была неравнодушна к классическому романтическому фэнтези, которым увлеклась, когда училась в школе в Англии. На каникулах они с родителями путешествовали по стране, разыскивая места из легенд о короле Артуре. Мифы подпитывали ее воображение.

Тем не менее шли месяцы, а «Властелин колец» стоял у нее на полке нетронутым. Ей понравился «Хоббит», но объем его старшего брата ее не на шутку пугал. Она боялась, что не сможет оторваться, как только раскроет книгу. В принципе, так и случилось.

«Помню, однажды моя сестра была на уроке плавания, – говорит она, – а я сидела в машине и вдруг решила: «Что ж, пора взяться за эту вещь»».

Она словно сделала глубокий вдох перед нырком.

«С тех пор я перечитывала ее каждый год. Я не шучу. Каждый год. Я открывала эту книгу в дождливый день». Подростком она вернулась в Новую Зеландию, где дождливых дней было много.

Бойенс любила легкие рыцарские романы К. С. Льюиса о Нарнии, в которых эвакуированные дети находят снежную сказку в шкафу. Однако Толкином она была одержима. Ей безмерно нравилось, что, читая его книгу, можно было копать все глубже и глубже, неизменно выходя на новый уровень. Она восхищалась генеалогией и языками. Ее поражало, что каждый герой, каждое место и древний артефакт описывались также в приложениях, и все в этом великом легендариуме было взаимосвязано, как и в настоящей истории [8] «Я из тех, кто читает сноски, – смеется Бойенс. – Я обожаю сноски». Ей кажется, что в сносках вся соль. Именно обилие сносок понравилось ей в фэнтези-романе Сюзанны Кларк «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл» о волшебниках Наполеоновской эпохи, который «New Line» подумывала экранизировать, чтобы заполнить пустоту после выхода «Властелина колец». . Сравниться с шедевром Толкина могли лишь романы цикла «Земноморье» Урсулы Ле Гуин.

Она отмахивается от звания эксперта по Толкину, которое ей часто присваивают – особенно когда режиссер задает заковыристые вопросы. «Я не эксперт. Я встречала экспертов по Толкину. Я не говорю по-эльфийски». И все же в подростковом возрасте Бойенс прочитала восторженную биографию Толкина, написанную Хамфри Карпентером, возвышенные восхваления Дэвида Дэя и Тома Шиппи, а также вышедшую в 1969 году пошлую пародию «Пластилин колец» от «The Harvard Lampoon», в которой фигурировали Фрито Сукинс и Гимлер, сын Героина. При работе над фильмами она стала источником глубочайших знаний, едва ли не наизусть помня творения профессора. Она также обожала рисунки Алана Ли.

С ними ее, опять же, познакомила мама – однажды она вручила дочери великолепный сборник работ Ли «Фэйри», который Бойенс затем подарила Джексону. В нем был рисунок с «героем вроде Гэндальфа», увидев который, как она утверждает, «Пит сразу понял, что искать».

При этом Бойенс упрямо отказывалась смотреть половинчатую экранизацию Ральфа Бакши. У нее не возникало сомнений, что никто не сможет снять достойный фильм по этой книге.

В начале 1997 года Стивен Синклер помогал Джексону и Уолш понять, как это сделать. Синклер был прекрасным драматургом и читал книги в детстве, но не обладал экспертными знаниями и не собирался это менять. По словам Джексона, он отнесся к тексту «галантно». Однако девушка Синклера – драматург, учитель, редактор и директор Новозеландской гильдии писателей – явно кое-что знала о Толкине.

Бойенс помнит тот вечер, когда Джексон и Уолш впервые позвонили Синклеру, чтобы спросить, не захочет ли он присоединиться к их новому проекту. Когда он положил трубку, она была на кухне.

«Боже, – сказал он. – Угадай, над чем теперь работают Фрэн и Пит?»

«Понятия не имею».

«Над «Властелином колец»».

«Не может быть! – рассердилась Бойенс. – Это безумие. Никто не сможет снять этот фильм».