Ламонт Хокинс - Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп

– Йоу, Свет! Смотри. Я отожму у него цепь.

– Что ты собираешься делать?

– Не волнуйся. Просто прикрой меня.

В этом был весь Джолли: «Просто прикрой меня, а я прикрою тебя!»

Он подошел к чуваку и что-то прошептал ему на ухо. Я не знал, что он сказал, но чувак снял цепь и отдал ее Джолли. Я думал, этот здоровяк вмажет Джолли, но он этого не сделал, он просто дал Джолли цепь.

Джолли вернулся ко мне с цепью.

– Я же говорил тебе, Свет. Я же говорил тебе, что сделаю это?

– Эй, чувак, какого хрена? Что ты сказал этому чуваку, чтобы он вот так просто взял и отдал?

– Йоу, я сказал ему: «Если ты не бросишь, не отдашь мне эту цепь, Свет убьет тебя».

Он сослался на меня.

– Ты сказал ему, что я убью его? Оу, чувак. Это какое-то дерьмо.

– Но это сработало, верно?

– М-да… сработало, сработало.

Мне пришлось рассмеяться. Вскоре после этого они упаковали нас и отправили в другой блок, потому что у них было на нас какое-то бандитское дерьмо. Всякий раз, когда ты оказываешься в ситуации, когда тебе приходится давить на других людей, эти ублюдки вызывают полицию, и ты собираешь вещички. Это как все было на самом деле. Но я просто пытался отсидеть свой срок, закончить свой курс АН и вернуться домой.

После «Райкерс» меня перевели на поселение под названием «Лагерь Габриелса». Колония-поселение означает отсутствие заборов, и это круто. Все необходимое можно купить в магазине, более того, можно даже готовить в своей камере. Здесь царила настоящая расслабуха.

К сожалению, барыги, которым я дал возможность зарабатывать на улице, не поддержали меня, когда я оказался за решеткой. Ни визитов, ни посылок, ни писем. Ничего. Я переписывался и созванивался исключительно с Method Man, Джей и с одной моей верной подругой. На них я мог положиться.

В тюрьме тебе нужны деньги. Мне даже не нужно было, чтобы они приходили проведать меня, если им не хотелось этого. Я был бы счастлив просто получить хотя бы 20 долларов, но так и не получил ни цента ни от кого, о ком я заботился на улицах. Это оказалось тяжелым испытанием, и это заставило меня понять, насколько важно научиться полагаться на себя и найти верных товарищей.

«Лагерь Габриелс» находился на территории «Нью-Йорк Форест», и мы целыми днями занимались вырубкой леса, я, должно быть, срубил двенадцать миль деревьев. После рабочего дня я отправлялся на тренировку или в библиотеку, поздно ужинал и ложился спать.

Как я уже говорил, тюрьма меня многому научила. Я узнал, на что способен, а на что нет. Я понял, что могу разрешить самые дерьмовые вопросы. Понял, что уличный авторитет не имеет никакого значения. Здесь все по-другому; здесь дело не в драке, а в победе любой ценой. И эта победа может быть очень грязной. На тебя могут выплеснуть кипящее масло и изуродовать лицо. Могут обрызгать твои волосы легковоспламеняющейся смесью и поджечь. Дело не в том, чтобы быть самым большим или сильным. Тебе может оторвать голову какой-нибудь хитрый хлюпик. Я видел, как напуганные чуваки в своей первой ходке выбивали дерьмо из какого-то отморозка с серьезным тюремным стажем. Я видел, как карлики вырубают гигантов.

Отсидев в общей сложности восемь месяцев, я получил условно-досрочное освобождение. И сразу вернулся на улицы, продавать, стрелять и прятаться от копов. Но я не задержался там надолго.

Нарушение моего условно-досрочного освобождения в первый раз оказалось замаскированным благословением, потому что, пока меня не было, Остров стал диким. К власти пришли чужаки.

Это началось потому, что некоторые тупые засранцы из наших поручились за чужаков. И как только чужаки почувствовали себя уверенней, они отвернулись от тех, кто поручился за них. Я никогда не подписываюсь за человека, если не знаю его семью. Я хочу знать не только чувака, с которым тусуюсь на улице; я хочу знать его мать, отца, братьев и сестер, кузенов, бабушек и дедушек – если я не могу проследить его корни. То, что я один раз выкурил с ним косяк, еще не значит, что я его знаю.

Вот так я предпочитаю проверять людей в своем кругу, чтобы убедиться, что с ними все нормально. Я не говорю, что такой подход – это абсолютная гарантия, что он прикроет тебя, можно знать о человеке все, и у него все равно будет шанс кинуть тебя. Конечно, это гадание на кофейной гуще, и невозможно понять, как все получится, пока что-то не случится.

Такие диалоги стали нормой:

– Йоу, помоги нам. Эти чуваки взяли нашу точку и вышвырнули нас отсюда.

– Что?! Я думал, это ваши люди?

– Нет, нах этих чуваков. Я тоже так думал, но…

Мы должны были выгнать их из Парк-Хилла. И это было нелегко. Они крепко устроились здесь. У них были квартиры, куда можно было сбежать и спрятаться, соседские девчонки, которые прикрывали их, предоставляя убежище.

Эти чужаки из Квинса пытались захватить Парк-Хилл, намекая нам, что мы не можем продавать на точке у 160-го дома, на нашей точке. Развязалась нешуточная война. Каждый раз, когда мы выходили на улицу, нам приходилось быть на высоте. Это была наша территория, но из-за НЛОшников, которые пытались толкать свои наркотики и стреляли в нас, было ощущение, что мы оказались на чужой земле.

Стало настолько плохо, что даже местные стали противостоять друг другу, сражаясь за эти хреновы точки. Один из моих наставников, Дядя, связался с чужаками и создал много проблем. Я был очень расстроен, но ему пришлось уйти.

Я, Варф, Трей-8 и Чип готовились к схватке. Мы все были в черном, в масках, в перчатках, в пуленепробиваемых жилетах, готовые прорваться на точку. У меня с собой был заряженный «MAC-10».

Я только что вернулся домой и уже был втянут в эту ситуацию. Мы прокрались через заднюю часть дома, а Дядя был на самой точке. Мы засекли его. Он понятия не имел, что мы там. С четырьмя пушками мы могли бы отправить его прямиком в Царствие Небесное.

Я прицелился, палец на спусковом крючке, уже был готов выстрелить, и меня вдруг осенило. Время от времени я получаю озарение о том, в каком направлении я двигаюсь, – о ситуации, в которой я находился, и о том, что мне предстояло сделать в следующую секунду. Эти моменты ясности, подобные тем, что я называю «скачками мозга», часто меняли мою жизнь.

Я огляделся, увидел Варфа и остальных чуваков, посмотрел им в глаза и понял, что именно я инициирую убийство! Чуваки будто прочли мои мысли; они не были так взведены, как я.

Тогда у меня в теле появилось странное чувство, подсказывающее мне этого не делать. Как будто ангел сошел с небес: «Ламонт, не делай этого. Не делай этого».

Я убрал палец с курка и опустил пистолет. Остальные посмотрели на меня и спросили: «Йоу, в чем дело, чувак? Что ты делаешь?»

«Я не собираюсь этого делать».