Мик Уолл - AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

В итоге сессии начались с того, что Тони Платт нашел «сладкое место» в студии, где маленький барабан звучал лучше всего. «Мы установили барабаны вокруг него. Затем я построил большие кабинки для гитар. Бас “ушел” в отдельную кабину. Но эта кабина не была изолированной, поэтому часть звука могла “вытечь” на другие микрофоны. И я настроил это следующим образом: сцена Ангуса – справа, сцена Малькольма – слева; Фил сзади и Клифф – позади Ангуса. Я знал, что когда мы смикшируем это, результат получится таким, как нужно, поэтому я решил попробовать сделать это максимально приближенным к тому, как будет слышаться вживую».

Первой песней, над которой они работали, был еще один неполный заглавный трек и рифф братьев под названием You Shook Me All Night Long . Джонсон говорил: «Я любил болтать об автомобилях, поэтому [я пел]: “Она была быстрой машиной, она содержала двигатель в чистоте”. Я написал песню за ночь. Вот ребята, на что вы рассчитываете?» Эта песня понравилась им достаточно, чтобы побудить Джонсона приступить к записи грубого вокала.

«Парней не было, потому что Матт никогда не хотел, чтобы они входили, когда я пел. Он знал, что я стану нервничать, а потом услышал то, что получилось, и сказал: «Хм, я не думаю, что это сработает, Брайан». Ланг подумал, что в песне «слишком много слов».

Позже Джонсон рассказывал: «На самом деле это было мнение не Матта, а его жены. Ну, ребята, вы знаете, как это бывает. У нее были большие сиськи и все такое». Но если серьезно, то Ланг и правда почувствовал, что ритм не работает как надо, и решил замедлить его.

«Он сказал: “Попробуй как я”, – и начал петь в перерыве. – В тот день я понял, что по большому счету капитан корабля AC/DC – все же Малькольм». Когда Матт сыграл замедленную версию с меньшим количеством слов, «Мал вошел, услышал и взорвался». Он сказал: «Какого черта ты творишь? Что ты, черт возьми, делаешь с рок-н-роллом?»

Работа над текстом You Shook Me … стала еще одним поворотным моментом для нового вокалиста. Он вспоминает: «Я помню, как сидел в своей комнате и писал ее, у меня был чистый лист бумаги, на котором красовалось только название, и я думал: “О, с чего я начал?” И я рассскажу вам кое-что. Я не боюсь, что меня назовут бабой, и я не верю в духов и тому подобное, но что-то случилось со мной той ночью в комнате. Что-то прошло через меня, и мне понравилось… Мне все равно, верят мне люди или нет, но что-то и правда промелькнуло внутри. Будто бы кто-то сказал: “Все в порядке, сынок, все в порядке”. Я почувствовал такое спокойствие. Я хотел бы думать, что это был Бон, но не могу, потому что слишком циничен и не хочу, чтобы люди увлекались подобными теориями. Но что-то случилось, и у меня начала получаться эта песня».

Для Малькольма, который позже высказывал свои чувства Матту, You Shook Me… был одним из самых простых в записи треков. Другой рокер считал, что самой простой в этом плане была Shoot To Thrill, а Джонсон – что Rock And Roll Ain’t Noise Pollution. «Я не знал, что делать в самом начале, это даже заметно в песне. Мал просто сказал пойти с ним, поэтому я надел наушники, прикусил язык и просто вздохнул.

Самой сложной песней, к которой Брайану пришлось сочинять слова, была Hells Bells , явная дань уважения Бону от братьев. «[Всего было] около шести песен, моя голова была поникшей, я был подавлен. Матт спустился и спросил: “Ты в порядке, Брайан?” Я ответил ему: “Думаю, что я просто иссяк от этой песни… Я уже сделал Back In Black , и это была какая-то чертовщина”. Это был довольно сложный вызов, и после я просто не мог ни о чем думать. И именно тогда пришла мать всех гроз – ветер перед бурей. Это выглядело неприятно, потому что мы и правда словно были на море. “Иисус, – сказал я. – Грохочут громы”. И [Матт] ответил: “Ну вот, есть начало, Брайан. Катящийся гром…”».

Выглядывая в окно, Брайан размышлял вслух: «Я сказал: “Этот чертов проливной дождь, посмотрите на ветер, который надвигается, словно ураган, и посмотрите на эту вспышку молнии”… Честно говоря, я чувствовал себя каким-то репортером». Внезапно в голову пришли слова: «Across the sky… You’re only young but you’re gonna die» («По небу… Ты так молод, но ты умрешь»). И я просто смотрел на все это, словно был каким-то животным. «Won’t take no prisoners, won’t spare no lives, nobody putting up a Iight, I got my bell…» («Не буду брать пленных, не пощажу ничьих жизней, никого, мирящегося с боем, во мне звучит тревожный звон»). Потому что в моей голове и правда раздался звонок, звонок тревоги. «Get my bell, gonna take you hell, gonna get ya, Satan gonna get ya» («Перейми мой тревожный звон, я затащу тебя в ад, я поймаю тебя, Сатана поймает тебя…»). Все это заняло десять минут. Я сказал: «Матт, спасибо».

«Hells Bells», открывающий трек альбома, начался со зловещего звона. Матт ненавидел идею использования предварительно записанных звуков колокола, поэтому, когда они вернулись в Англию, он послал Тони Платта найти настоящий церковный колокол, который тот в конце концов обнаружил в церкви Мидлендса.

Действительно, эти атмосферные колокола и гитары олицетворяли смерть Бона Скотта всего несколько недель назад. Как только они решили пойти вместе с ним, вместе с другой великой данью Бону, в честь которого позже назовут весь альбом песней Back In Black , AC/DC нашли способ продолжить свою историю, не оскорбляя друзей или семью, и – главным образом – фанатов, которые, возможно, были обижены на музыкантов, потому что не могли даже представить, что группа продолжит существовать без их любимого плохого мальчика Бонни.

В студии было строго запрещено пить. Прошли те времена, когда Бон записывал свой вокал с бутылкой JD в одной руке и большим жирным косяком марихуаны – в другой. Единственным исключением был день, когда Малькольму позвонили и сообщили, что его жена Линда родила их первого ребенка, дочь, которую они назвали Кара. «Малькольм спустился и крикнул: “Это девочка”, и я впервые увидел, как Ангус пил. Он взял бутылку Jack Daniels и сказал: “О, блин, отлично, друг” и выпил. Через пять минут его положили на чьи-то плечи и уложили спать. Никогда больше не видел его таким. Но он был просто до экстаза рад за своего брата, вы понимаете? Это была замечательная ночь», – рассказывали мне.

Как и в случае с Боном, Матт проводил слишком много времени вдвоем с Брайаном, просто пытаясь достичь нужного звучания вокала. «Я приходил, и он работал со мной, я думал, что в какой-то момент мои уши начнут кровоточить. Он говорил: “попробуй это” или “сделай это так”, и, конечно, тогда он еще не видел слов песни, потому что я писал их в своей маленькой комнате уже тогда, когда были готовы мелодии. «Процесс достиг фарсовой стадии на треке Shake A Leg . Это была самая лучшая чертова песня, которую я, думаю, когда-либо, черт побери, пел в своей чертовой жизни. И я не думаю, что когда-нибудь смогу повторить, там есть одна нота, она просто чертовски высокая. После того как я это сделал, он сказал: “Черт возьми. Я не думал, что сможешь”. И я спросил: “Тогда почему ты, черт возьми, просишь меня об этом?” Он ответил: “Ну, я просто хотел посмотреть, как далеко ты сможешь зайти”».