Вадим Эрлихман - Дракула

Похоже, эти сведения должны были убедить короля в том, что туркам причинен большой урон, как и другое доказательство — мешки с засоленными ушами и носами убитых турок, которые Дракула послал в Буду со своим секретарем Раду Фармой. Однако эти неприглядные трофеи не побудили короля выступить против султана. По своей привычке Матьяш тянул время, дожидаясь прибытия европейских крестоносцев, а скорее всего, уже зная, что они не придут. Все просьбы Дракулы о помощи остались без ответа. Правда, позже какие-то венгры все же воевали на стороне валахов, но, скорее всего, это были немногочисленные секейские всадники, которых по своей инициативе послал на помощь соседям губернатор Трансильвании Миклош Уйлаки.

Письмо Дракулы о походе на Болгарию пересказывается в «Истории воеводы Дракулы», автор которой, знакомый с письмом воеводы венгерскому королю, переделал его похвалы в обвинения: «В 1462 году он пошел к Никополю и перебил там более пяти тысяч людей всех наций — христиан, иудеев и язычников. Среди них были красивые жены и девицы, которые полюбились слугам Дракулы, и те попросили его отдать этих девиц им в жены. Дракула же приказал изрубить всех этих людей в капусту вместе с девицами оттого, что его страна подчинялась туркам и те постоянно требовали от него уплаты дани. Тогда он сказал турецким посланцам, что сам привезет дань, и все жители той области явились верхом на конях приветствовать его, думая, что он привез дань султану. Он же коварно велел перебить всех встречающих, поскольку они не ждали нападения. И Дракула выжег дотла всю Болгарию и посадил на кол всех пленных. Так погибло 25 тысяч человек, не считая тех, кто сгорел в огне» [81] Ibid. Р. 219–220. .

Хотя Дракула в своем кровожадном письме упоминал среди жертв не только турок, но и болгар, скорее всего, имелись в виду местные жители, принявшие ислам или переселенные турками на Дунай албанцы, тоже мусульмане.

Христиан Влад щадил или, по крайней мере, приказывал делать это. Болгарские крестьяне встречали его как освободителя, а когда ему пришлось отступить, целые деревни ушли с ним за Дунай, чтобы избежать мести турок. Отступление было неизбежным — узнав о дерзком походе Дракулы, султан Мехмед в гневе требовал как можно скорее покарать изменника.

Великий везир Махмуд-паша спешно собрал войско численностью 18 тысяч человек и выступил с ним к Дунаю. В марте он форсировал реку у Брэилы и углубился на территорию Валахии, разоряя все на своем пути. Дракула с войском находился поблизости и не дал врагам продвинуться далеко. Ночью валахи внезапно подошли к турецкому лагерю и, едва рассвело, бросились в бой. Захваченные врасплох, турки не успели понять, что их вдвое больше, чем нападавших. Сражение кончилось, не успев толком начаться. Махмуд-паша едва успел бежать с остатками армии, бросая награбленное добро. До шести тысяч турок было перебито, четыре тысячи взято в плен.

Победа Дракулы вызвала ликование в Европе. От Кракова до Генуи звонили колокола, приветствуя нового паладина христианской веры. Место подзабытого уже «белого рыцаря» Хуньяди занял «черный рыцарь» — многие уже слышали о любви Дракулы к этому цвету. Иностранные государи слали ему письма с поздравлениями; король Матьяш обещал папе «при первой возможности» отправить войско на помощь валахам. Венецианский посол в Буде Пьетро Томмази 4 марта писал на родину: «Венгерский король сделает все возможное, чтобы помочь Дракуле. Он уже обещал направиться в Трансильванию вместе со своей армией». Английский паломник Уильям де Вей, оказавшийся на Родосе у рыцарей-иоаннитов, сообщал, что на всем острове праздновали великую победу, а Великий магистр ордена раздавал жителям вино и фрукты. Напротив, из Стамбула дипломаты доносили, что в городе тревожно; многие турки переправляют свои семьи и богатства за Босфор, боясь появления грозного Казыклу-бея.

Узнав о случившемся в Валахии, султан впал в ярость. Всезнающий Лаоник Халкокондил пишет: «Говорят также, что господин Махмуд первым узнал об этих событиях, а именно об убийстве послов и префекта Хамзы и о разорении всей области. Когда он рассказал императору, что валахи сделали с его людьми, тот ужасно рассердился — говорят даже, что он осыпал его ударами. Однако это не было таким уж позором для императора Порты, поскольку убитые были не турками, а сыновьями рабов» [82] Laonikos Chalkokondyles. The Histories. V. 1. P. 375. . Это был еще один плюс системы «девширме» — благодаря ей инородцы воевали за султана и умирали за него. Тем не менее Мехмеду было нанесено тяжкое оскорбление, и он хотел как можно скорее наказать дерзкого воеводу. Не завершив начатую осаду Коринфа, он отправился в Эдирне собирать армию, которой на сей раз решил командовать лично.

Сборы продолжались до весны. В поход отправилась практически вся постоянная турецкая армия, состоявшая из трех частей: конного феодального ополчения спахиев, иррегулярной конницы (акынджи) и янычарского корпуса. Но всех этих сил Мехмеду показалось мало — для похода на непокорную Валахию он мобилизовал отряды подвластных ему турецких феодалов и анатолийских крестьян, которые были необучены и плохо вооружены, но могли задавить противника массой. Чтобы закрепить превосходство над лишенным артиллерии врагом, турки везли с собой около сотни больших и малых пушек. Были у них и осадные орудия, хотя соглядатаи донесли, что валашские города плохо укреплены, не в пример Константинополю или Белграду. Зачем же тогда армия взяла с собой громоздкие катапульты и стенобитные машины? Создатели румынского фильма «Влад Цепеш» вполне правдиво реконструируют завоевательные планы султана: «Валахия — только начало. Оттуда я пойду в Трансильванию, там перезимую, весной ударю на Буду и покорю всю Венгрию. Дальше меня ждут Вена и Рим. Я заставлю всю Европу славить имя Аллаха, и на краю ее воздвигну в знак победы такую высокую мечеть, что на ее минареты будет опираться луна».

Несоразмерность масштабов военных приготовлений с силами и возможностями противника показывает, что замысел похода и правда был куда масштабнее, чем наказание мятежного вассала. Валахия должна была стать для Мехмеда трамплином в осуществлении плана покорения Европы — или преградой на пути этого плана, но это казалось султану почти невероятным. Он надеялся пройти через владения Дракулы легко, как нож сквозь масло, и ударить в трансильванское «подбрюшье» Венгрии, где почти не было королевских войск, стоявших в основном на Дунае. Дальше все зависело от военной удачи, но ничего невероятного в планах захвата Буды и Вены не было — падение Константинополя, величайшего города христианского мира, казалось современникам не меньшим чудом.