Бенджамин Мозер - Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

ЗОНТАГ ВЕРИЛА В ПОТУСТОРОННЕЕ, В СОН И МЕЧТУ, И ЭТА ВЕРА ПОМОГЛА ЕЙ НА ОПРЕДЕЛЕННОМ ЖИЗНЕННОМ ЭТАПЕ.

Многие из сложностей, которые она испытывала, происходили именно из-за того, что она отказывалась видеть то, что большинство людей считало реальностью. Но в мире сна и грез были свои преимущества. Инструктор программы Smokenders говорил: «Создайте «картинку мечты». Что-то приятное, расслабляющее… используйте эту картинку в качестве отвлечения». Так уж сложилось, что Зонтаг жила в своей «картинке мечты». В определенном смысле это придавало ей сил и убивало боль. Она отказывалась признавать ограничения – своего таланта, своих достижений и возможности самоулучшения и изменения в гораздо большей степени, чем любые практичные и реалистичные люди.

19 октября 1998 года журнал The New York Review of Books праздновал свое 35-летие. На мероприятии Зонтаг появилась в длинном черном парике. Весной 1999-го она почувствовала в себе достаточно сил для того, чтобы вернуться в Бари. Для того чтобы закончить книгу, ей нужна была беспрекословная поддержка Паоло. Но ее отвлекали действия последнего акта разыгрывавшейся по другую сторону Адриатического моря трагедии, а именно развязанной Милошевичем войны.

Боснийский конфликт закончился подписанием Дейтонских соглашений, после чего Милошевич решил «наехать» на албанцев в Косово. Во времена социалистической Югославии Косово имело статус автономного края. После распада Югославии начались репрессии против этнического большинства края – албанцев. Сперва международное сообщество не обратило внимание на разгорающийся конфликт, но после того, как сербы начали чистку, в результате которой миллион людей бежал с насиженных мест, в дело вступили силы НАТО, которые 24 марта 1999-го начали бомбить Сербию. Бомбежки продолжались 78 дней. Президента Клинтона критиковали те, кто ранее критиковал американскую администрацию за вмешательство во внутренние дела Вьетнама и Кубы в 60-х и Никарагуа, Ливана и Панамы в 80-х. Однако автор «Путешествия в Ханой» не оказалась в числе тех, кто обличал американского президента. 2 мая в New York Times появилось длинное эссе Зонтаг, посвященное конфликту в Косово.

Эссе под названием «Почему мы в Косово?» было написано в городе Бари, расположенном недалеко от базы ВВС, с которой самолеты НАТО вылетали бомбить территорию Сербии. Многие итальянцы выступали против этих бомбардировок. Зонтаг писала: «Правые против иммигрантов. Левые против Америки». В эссе она критиковала европейцев за то, что они забыли идеалы послевоенной Европы «Европа позволила Боснии умереть». Разочарование Зонтаг Европой прослеживается и в романе «В Америке». В книге она изобразила вульгарную и материалистическую Америку, однако в целом образ США был позитивен, и в эссе о конфликте в Косово писала, что Америка имеет полное право в него вмешаться [1530]. «Не все насилие в одинаковой степени достойно порицания. Не все войны в одинаковой степени являются несправедливыми», – настаивала она.

Это эссе, как и многие ее другие работы, посвящено вопросу о том, как надо видеть. В начале эссе она пишет о том, как ей в Италию звонят из Нью-Йорка и спрашивают, слышит ли она разрывы бомб в Сербии. Легко смеяться над «географически безграмотным представлением американского друга о том, что размеры европейских стран чуть больше почтовой марки». Однако сама география имеет к делу минимальное отношение. Все, кто следил за развитием конфликта в Косово, могли предугадать, куда все идет. Вопрос был не в том, где находится человек, а в том, куда он готов посмотреть, если у него возникает желание.

«Конечно, легко игнорировать то, что происходит не с нами. Или не там, где мы находимся. Я помню, как летом 93-го в Сараево боснийская подруга рассказывала мне, как спокойно в 1991-м смотрела по ТВ репортаж о том, что сербы сровняли с землей Вуковар, и думала: «Это ужасно. Но ведь это в Хорватии, здесь, в Боснии, ничего подобного никогда не произойдет…» – и переключила на другой канал» [1531].

ЭССЕ ЗОНТАГ НЕ ПРОШЛО НЕЗАМЕЧЕННЫМ В ВАШИНГТОНЕ. СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ЕЕ ПРИГЛАСИЛИ НА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УЖИН В БЕЛОМ ДОМЕ.

Почетным гостем того ужина был президент Венгрии Арпад Гёнц. В социалистической Венгрии его приговорили к смертной казни, он выучил в тюрьме английский и после освобождения стал писателем и переводчиком. Среди переведенных им работ есть сборник A pusztulás képei («Воображение катастрофы»), в котором много написанных Зонтаг эссе, включая «Эстетику безмолвия» и «Заметки о кэмпе» [1532].

Шли бомбардировки Сербии, и президент Клинтон поднял тост за приверженность венгерского президента «европейским» принципам, о которых, по мнению Зонтаг, Европа позабыла во времена боснийского конфликта.

«Ваше видение того, как люди и нации живут вместе и сосуществуют, мирным путем решают свои споры, черпают силу в многообразии и уважают достоинство людей, все это заложит основу светлого будущего Европы и всего мира» [1533].

Зонтаг размышляла о том, как некоторые политики умеют вести себя так, что их собеседнику кажется, что он – самый важный человек в этом мире. В этом смысле она оценила поведение Клинтона – его улыбку, взгляд, его напряженное внимание, качества, которыми, по мнению многих ее друзей, обладала она сама. Зонтаг рассказывала Силверблатту о том, что в течение 30 секунд Клинтон мог создать иллюзию существующей между ним и собеседником тесной близости. Этот ужин прошел 6 июня 1999 года. Через два дня бомбардировки Сербии закончились, и сербские войска ушли из Косово.

Через четыре с половиной месяца, 26 октября, Сьюзен снова оказалась в Белом доме. На этот раз ее пригласила Хиллари Клинтон в связи с выходом альбома Энни Лейбовиц «Женщины», состоявшим из фотографий женщин самых разных профессий. Выпуск альбома был идеей Зонтаг, и в своем предисловии она рассматривала излюбленные ей феномены наблюдения и того, как за кем наблюдают. «Мужчину в первую очередь видят. На женщину смотрят», – писала она. Она рассуждала на тему того, что женщин хвалят и осуждают за их красоту. «Одной из главных причин сохранения фотографий известных красавиц является возможность спустя много лет посмотреть, хорошо или плохо они переживают старение» [1534]. Зонтаг вспоминает финальные кадры картины «Королева Кристина» и пишет о том, что пустота дивы является источником ее силы:

«Гарбо спросила режиссера Рубен Мамуляна, о чем ей думать во время съемок этого дубля. «Ни о чем, – ответил тот. – Не думай ни о чем. Пусть в голове будет пусто, а лицо ничего не выражает». В результате появились одни из самых эмоционально заряженных кадров во всей истории кино. Камера приближается и застывает в долгом близком плане, и зрителю ничего не остается, как наблюдать, как невыразимо красивое лицо героини с отсутствующим на нем выражением и сухими глазами охватывает отчаяние. Лицо-маска, на которую зритель может проецировать любые чувства, является высшим идеалом женщин, на которых смотрят» [1535].