Эверетт Тру - Nirvana: Правдивая история [litres]

Посреди всей этой лихорадки «Nirvana» вернулась в студию на свою последнюю, как выяснится позже, сессию – к Роберту Лэнгу в Северный Сиэтл с 28 по 30 января.

– Я был с ними на сессии у Боба Лэнга, – говорит Эрни Бейли. – Пришли Крист, Дэйв и я… Дэйв привез свои барабаны – кажется, он тогда ездил на своем черном внедорожнике; Крист принес бас и маршалловский усилок. Мы расположились и стали ж дать…

Курт не появился ни в тот день, ни на следующий. В воскресенье он материализовался и начал носиться с некоторыми идеями – формально это была первая сессия записи почти за год, со времен «In Utero». Сэмплы 11 песен записали за 10 часов, но закончена была только одна – ошеломляющая «You Know You’re Right». Это было глубоко саркастичное и гипнотизирующее резюме ситуации с Куртом: текст нацеленно бил по Кортни в пассивно-агрессивной манере; гитара звенела колоколом, бас и барабаны кружили в сумасшедшем водовороте эмоций и отчаяния. Песня продолжала традиции «тихо-громкого» шаблона «Nirvana», но только в этом смысле: она находилась где-то между «In Utero» и чем-то еще более резким.

«Ничто ее не заботит, она хочет любить только себя, – болезненно подчеркивает Курт, перед тем как пуститься в последний могучий саркастический рык: – Никогда еще все не шло так классно, никогда мне еще не было так прекрасно».

– В первый день мы в основном распаковывали вещи, – продолжает Эрни. – На второй день больше ждали, но потом еще записывали какой-то материал Дэйва. На третий день Курт наконец появился ближе к вечеру, в вельветовой куртке, притом без гитары и без усилка. Он предполагал, что мы ему всё достанем, а мы-то думали, что он принесет свою аппаратуру, потому что он не позвонил и не дал как-то иначе знать, что ему нужно. Крист и Дэйв злились, потому что Курта не было пару дней, а теперь еще и он нервничал, потому что остался без гитары и усилителя.

В итоге он взял мой пульт и недавно переделанную гитару «Univox» из моей машины и усилитель из студии. Подключив все это, мы пошли в пиццерию. Там мы смеялись и неплохо себя чувствовали, но стоило вернуться в студию, как Курт опять замкнулся, в воздухе повеяло напряжением. Инструменталы записали быстро, и дело дошло до вокала…

Я решил уехать и пошел к машине. Я уже собирался включить зажигание, когда у меня возникло странное и неприятное ощущение. Я решил, что от него нужно отделаться, – вернулся и начал не то провода собирать, не то еще что-то. Я ничего не сказал Курту, потому что мне не хотелось его отвлекать, а просто смотрел, как он играл на гитаре – спиной ко мне, – и думал, что ничего страшного не случилось, это просто смешно. Я вышел, сел в машину и уехал. Больше я его не видел.

2 февраля «Nirvana» вылетела в Европу.

С ними была Мелора Кригер из нью-йоркского готического виолончельного трио «Rasputina», которую Майкл Лавайн рекомендовал «Nirvana» в качестве замены Лори Голдстон. Особенностью группы Кригер было то, что они играли в викторианских корсетах и панталонах. Еще одно крупное изменение касалось того, что теперь на бэк-вокале был Пэт Смир, а не Дэйв Грол.

Для первого концерта – три песни на телешоу в Париже, Франция – вся группа облачилась в открытые черные жилеты и белые рубашки, как одевалась поп-группа начала 80-х «The Knack» [385] В тот вечер даже рифф, открывший первую песню – «Rape Me», – звучал как запинающиеся гитары в песне «The Knack» «My Sharona». . Эффект был удивительный: в то время как у троих музыкантов волосы были короткие, аккуратно подстриженные, у Курта оставалась неуправляемая светлая копна – все вместе они казались ухудшенной версией того стиля, какой представлен на клипе «In Bloom». Курту все было, похоже, исключительно неинтересно, в то время как Крист во время «Pennyroyal Tea», напротив, слишком выкладывался. В середине последней песни – «Drain You» – Курт бросил гитару на пол и вместо этого схватил микрофонную стойку – так и стоял, кричал в микрофон и почему-то походил на уменьшенную копию Марка Арма.

Жены Дэйва и Криста поехали в турне с группой. Но не Кортни – хотя вроде бы в течение всего европейского турне она уже готова была вылететь, но так и не собралась. Шанса возобновить старое товарищество американских концертов не было: Курт находился в глубокой депрессии, переживая, что оказался вдали от своих наркотиков, своего дома и своей жены. Он опять был в завязке – но на морфии. «Он выглядел таким побитым, – прокомментировала Шелли Новоселич. – Очень печально».

Турне началось в Каскаише, Португалия, 6 февраля, с группой «Buzzcocks» на разогреве [386]. Это была отличная арт-панк-группа из Манчестера, у которой горькие тексты о покинутой любви сочетались с мощными гитарными риффами и яростными поп-элементами. Они начали штурмовать британские чарты еще в конце 70-х. После трех прекрасных альбомов они распались, а потом – когда солист Пит Шелли потерпел неудачу в сольной карьере – воссоединились в 1989 году, хотя стали бледной тенью самих себя. Но Курт любил панк-рок 70-х, который поддерживали такие журналы, как «Крим» и «НМЭ», – и этого было достаточно, чтобы привлечь своих бывших героев к турне. «Buzzcocks» играли с «Nirvana» до 18 февраля.

Курт очень скучал по Кортни, но заходился от ревности при мысли, что она сейчас, возможно, спит с другим. Он позвонил ей после второго концерта «Nirvana» в Мадриде: плакал, говорил, как он всех ненавидит, хотел отменить все остальные концерты. Кортни позже заявила «Роллинг стоун», что Курт ей рассказывал, будто проходил по залу, а его фанаты курили героин через фольгу, выкрикивая: «Курт! Здорово!» – и поднимали большие пальцы, как будто он был их наркоманским кумиром. Вероятно, кое-кто опять все приукрасил, но совершенно точно, что диалог их – как и всегда – перешел в жестокую ссору. Потом Кортни утверждала, что это было вызвано ее переживаниями о наркомании мужа. Воз можно. Но скорее всего, ссора стала результатом его ревности, и постоянно давила Кортни на Курта, чтобы он продолжал сотрудничать с «Gold Mountain» и соглашался на все их «предложения».

– Думаю, он подозревал, что она обманывает его с Эваном Дандо и Билли Корганом, – вздыхает Кали. – Так ли это было? Думаю, да. То есть прямая измена была. Но насколько часто она спала с другими? Для мужа ведь это важно. Был ли настоящий роман? Думаю, нет. Забегу вперед и расскажу здесь, как однажды он позвонил мне из Италии, когда я с Кортни был в Лондоне. Мы его там уже не застали – опоздали на три недели. Он был очень серьезен и спокоен и спросил: «Я знаю, что ты не хочешь оказаться в центре наших раздоров и принять чью-то сторону, но могу ли я спросить тебя кое о чем как друг?» Все было серьезно, без дураков. Я ответил: «Да». И он спросил: «Она мне изменяет?» Помню, что подумал: «Мне кажется, да», – но не высказал этого. А ответил: «Не думаю, а если изменяет, то я об этом ничего не знаю». Я ведь точно не был уверен – как тут скажешь: «Думаю, что такое может быть»? Я бы ничем ему не помог, если бы ответил утвердительно.