Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Кончили говорить, служащие похоронного общества сгребают в могилу землю. Йони берет лопату у одного из них и начинает засыпать яму. Звук падающих вниз комьев стоит у меня в ушах, и в воображении возникает облик бабушки, какой я ее видел в последний раз. Я отпросился с курса парашютных прыжков вечером на несколько часов, чтобы навестить ее в больнице. Приехал на попутных машинах в незнакомый мне Тель-Авив, и, пока нашел больницу, наступила ночь. Я попросил у дежурной сестры показать мне, где находится госпожа Сара Миликовски. Сестра провела меня темным коридором в небольшую палату и зажгла маленькую лампу у больничной кровати с поднятыми перилами. «Бабушка, бабушка», — окликнул я ее. Она проснулась, но меня не узнала. «Я Идо, бабушка, Идо». Я смотрел на нее: маленькая, сморщенная, посреди белых простыней, не может встать, плохо соображает. «Идоле», — откликнулась она слабым голосом и снова погрузилась в дремоту. Глубокая печаль охватила меня. Я осмотрелся во мраке комнаты — голые стены, стерильная атмосфера; сестра поспешила удалиться из опасения, что я о чем-то попрошу ее; мой взгляд вернулся под сноп света, к бабушке, закрывшей глаза в ожидании смерти, чтобы пришла и избавила ее от постельной тоски. Я посидел с ней минуты две, не больше, и ушел.

Все это снова возникло перед моими глазами у ее могилы, я смотрю на Йони, поглощенного своей работой. Берет в кармане, лоб покрылся потом, рот сжат с характерным выражением упорства, в глазах печальная дума. Он бы с ней посидел, сказал я себе, наклонился бы, чтобы поцеловать ее в лоб, взял бы за руку, поговорил бы с ней, пусть бы она даже ничего не понимала. Я беру другую лопату и помогаю ему зарыть могилу. То же делают и двоюродные братья, а люди из похоронного общества остались без дела — стоят в стороне.

Когда я размышлял о Йони спустя пять лет, в машине по дороге в Иерусалим, удаляясь от Части и от церемонии смены караула, я объяснял свой поступок тем, что меня одолела тоска: как это так, мне, его брату, пришлось бы продираться сквозь стену из офицеров и секретарш, чтобы поздравить его наедине! Но теперь, когда я пишу эти строки, я знаю, что не это было причиной моего побега. Причина была связана с молодым офицером, которого я увидел тогда у кухни, он стоял и слушал с веселой улыбкой подстрекательские слова против своего командира, и по глазам было видно, что они его забавляют.

Высушенные просторы Синайской пустыни сменились зелеными плантациями, засаженными пространствами сектора Газы и поселениями района Лахиш, наконец показалась белая полоса волн, разбивающихся у берега, и жилые массивы прибрежных городов, над которыми с востока возвышались голые холмы. Такой вид открылся Йони в четверг 1 июля 1976 г., когда он в поддень летел в центр страны на самолете, специально посланном утром в Синай по распоряжению командующего Оперативным отделом, чтобы ускорить прибытие Йони. Рядом с ним сидел Ави, офицер разведки Части, все последние дни и ночи находившийся рядом с Йони. Весь тот год они проводили вместе долгие часы, когда одни рабочие сутки переходили в другие. Часто им случалось и в субботу, за чашкой кофе, склоняться над картами и аэрофотосъемками, разложенными в квартире Йони, подробно разрабатывая планы, продлевая и без того перегруженные будние дни. Их ежедневное общение было связано с армейскими делами, но со временем, кроме общей сферы интересов, возникли также высокая взаимная оценка и личная симпатия.

Сейчас, в самолете, Йони обменялся с Ави несколькими словами и, глядя вниз на землю, отдался свободному течению мысли. Возможно, пытался немного вздремнуть, зная, что не найдет для этого времени, когда вернется в Часть. Позади была рабочая неделя без сна, полная событий. Впереди, похоже, новое задание. Хотя шансы на его выполнение близки к нулю, одна мысль о нем разжигала воображение. И оно подсказывало, что, если снимут узду, позволят дерзнуть, совершится дело, о котором и в последующих поколениях будет помнить народ.

События, связанные с захватом заложников, сопровождали Йони все последние дни, но до четверга оставались на обочине его дел, поскольку он был занят выполнением важных, до сих пор засекреченных заданий. Когда в воскресенье 27 июня группа палестинских террористов захватила самолет, в Части было объявлено обычное для таких случаев состояние боевой готовности. Было известно немногое — только то, что террористы захватили в небе Европы самолет «Эр Франс» и что около трети пассажиров — израильтяне. Самолет следовал рейсом Лод — Париж и был захвачен ближе к середине дня, после остановки в Афинах. Йони, находившийся во время захвата далеко от Части, был проинформирован оперативной службой Генштаба. В соответствии с полученной информацией он, в свою очередь, проинструктировал по телефону майора Муки Бецера, дежурного командира Части и потому ответственного за состояние боевой готовности, — кое-что обсудил с ним и убедился, что офицеры и различные военные силы и средства прибудут куда потребуется.

— Послушай, — сказал Йони под конец одной из бесед с ним, — подготовь, пока не поздно, все что сможешь.

Через несколько часов после захвата самолета Муки с Отрядом вызвали в Лод. После того как самолет приземлился в Бенгази, Ливия, и уже вылетел оттуда, в страна готовились к возможному его появлению в Израиле. Но самолет проследовал не на восток, а повернул на юг, в глубь Африки, и бойцов Части вернули на базу. Йони снова позвонил Муки, чтобы выяснить обстановку, и получил от него краткий отчет.

— Как это выглядит сейчас? — спросил Йони.

— Пока находимся в состоянии боевой готовности и ждем террористов. Нас снова вызывают в Лод.

Йони распорядился послать в Лод бойцов с Ифтахом, заместителем командира Части, и сообщил, что тоже прибудет в Лод и встретит их.

Йони пробыл там несколько часов, после чего заехал в Часть и посовещался там с Муки, Ифтахом и другими офицерами. Он кое-что изменил в плане и в составе отряда для прорыва в самолет. По окончании встречи Йони вернулся к другим своим боевым занятиям. В Части же продолжалась обычная деятельность, но при этом сохранялось состояние боевой готовности, поскольку нельзя было предугадать, останется ли самолет в Уганде, где он тем временем приземлился, или отправится куда-нибудь еще.

На этом этапе, к понедельнику 28 июня, еще не были известны требования террористов, принадлежавших к группе Вади Хадада. Было ясно одно, свои условия они выдвинут в ближайшее время, от их выполнения будет зависеть сохранение жизни двухсот сорока одного заложника. Сами заложники с момента приземления в Энтеббе находились около полусуток в самолете компании «Эр Франс», а после полудня понедельника были переведены в главный зал ожидания старого здания терминала. В прошлом это здание обслуживало всех прилетавших в Уганду и улетавших из нее, включая израильтян, которые служили в Уганде в конце шестидесятых — начале семидесятых годов. С тех пор как в 1973 г. израильтян изгнали из Уганды, летное поле увеличилось, прибавилась новая длинная взлетная полоса, а в западной части поля на невысоком холме, километрах в двух от старого терминала, были построены новый терминал и контрольная башня. Старый же терминал оставался заброшенным, и террористы решили использовать пустое здание, загнав туда заложников.