Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Система с Женей к этому времени протрезвели и поимели краткий разговор с Цыгановым. Начальники уехали, ничего толком не добившись.

В понедельник после завтрака чувствовал себя нормально, но через 3 часа желудок совсем расстроился.

Коробов притащил бухту битума, я расколол её на части и топил до обеда. На обед съел одно второе, но оно быстро эвакуировалось.

Когда битум закипел, делаем с Ковалёвым праймер и вымачиваем в нём паклю. К этому времени Система попросил проводить его на 1216 км, чтобы осмотреть предстоящее место действий. Едем туда на «Магирусе», а на обратном пути загружаем в карьере гравий.

Приезжаю в лагерь в 16:45, заканчиваю с Ковалёвым пропитку пакли и в 17:10 падаю под одеяло. Меня начало знобить, и на ужин я не пошёл. В балок заглянул Адонин и, не обращая внимания на моё состояние, начал меня загружать.

— Завтра вы с Системой должны поехать и выкопать котлован! — сказал, подумал и уточил: — «Комацу» должен взять мерзлоту.

— Коля, — обратился он к Системе, — ты возьмёшь? Если нет, я разочаруюсь в тебе как в специалисте…

— Посмотрим, — пробурчал Система, и на этом разговор закончился.

Сплю до двух часов ночи, не раздеваясь, пока внутри не полегчало, и только после этого залезаю в постель.

Во вторник с полчаса пишу дневник в вагон-столовой. В 7:20 на завтрак, как всегда, первым приходит Федя. Я решил голодать и ушёл в наш балок.

Система уехал на заправку и пропал. Я очищаю фундамент от опилок, Огнев режет сваркой петли на блоках, Сторчинский и Самойлов сеют песок для раствора. К 12 часам всё было готово к монтажу.

Вместо обеда читаю последнюю часть «Путешествия дилетантов» в «Дружбе народов». В 12:30 приезжают Простолуков и Таня с чинтинского радио. Ей надо сделать передачу под девизом «Концерт на магистрали».

В свободном балке, она пытается разговорить меня, Огнева и Владимирского. Мы с Огоньком долго мнёмся, не зная с чего начать. Владимирский решил не «отсвечивать» и вышел в прихожую.

На вопрос, каков смысл жизни, Огонёк долго не мог ответить что-то вразумительное, но всё же выдал:

— Давать людям радость…

На вопрос «почему люди уезжают со стройки» я дал привычно-развёрнутый ответ, тем более, что в памяти были свежи дебаты на высшем уровне. Начал с «плохой организации труда» и закончил «использованием рабочих, как рабов».

Таня удивилась:

— Мне в Штабе говорили, что в вашей бригаде всё налажено — и работа, и досуг…

— Это только теоретически, а практически наладить полноценную жизнь молодежи слишком хлопотно. Обеспечить бы всех работой…

— И в вашей бригаде тоже такие проблемы? — переспросила она.

— А что, мы живём в другой стране? У всех одинаково. И у нас жизнь похожа на тельняшку: полоса белая, за ней — чёрная…

В это время за дверью раздались шаги, то Владимирский вышел на улицу. Таня записала полторы песни в исполнении Огнева и три-четыре — моего сочинения. Выйдя на улицу, на ходу рассказал Тане историю с Вовой и его несостоявшейся поездкой в Гавану на фестиваль молодежи…

Как только Татьяна села в машину, меня перехватил Владимирский и, закатив как эпилептик глаза, начал брызгать слюной, чтобы все слышали его гневную речь. Правда, поблизости никого не было, все уже работали минут 40. Его крик содержал единственную мысль, и он был готов повторять её многажды.

— Ты негодный человек, гадящий коллективу в карман, доставляющий лишние хлопоты бригадиру. Такому не место среди нормальных людей! Что-то не нравится? Катись на все четыре стороны! Если бы не Степанов!.. Это он тебя держит в бригаде… В общем, — ты дерьмовый человек!

Я опешил от такого наскока, но, придя в себя, ответил:

— Знаешь что? Я говорил то, что думаю, и врать не собираюсь. А если «не нравится», надо бороться доступными средствами, а не драпать…

Добавлять что-нибудь вроде: «не известно, кого Степанов зря держит» и «кто доставляет больше хлопот», — я не стал и ушёл на монтаж с испорченным настроением.

…Делаем бадью раствора, я заделываю им швы меж блоками и стараюсь помогать монтажникам. Устанавливаем «кольца», что стояли ближе к крану, до 17:30. Вагончик на Ломчу для бульдозеристов не отвезли, и Вася на ЗИЛе привозит их на ночёвку в лагерь.

Я по-прежнему голодаю, но играю в футбол и с ролью «железного» вратаря успешно справляюсь. Бегать не могу: сразу подскакивает пульс…

Перед сном — духовная пища из книг.

***

Во сне я говорил сам с собой

— И что же мы видим в результате нашей борьбы за Новую жизнь на отдельно взятой территории? Или эта борьба происходила лишь в моём и в воображении идеалистов-мечтателей?

Где вожделенный город Солнца со всеми атрибутами счастливого житья, как-то: свободный труд без понукания надсмотрщика, без «торговли» с коллегами, труд не только ради денег и наград, но для морального удовлетворения? Где добрые, открытые отношения в коллективе?

На сколько выросли мы духовно, как обогатили свои знания из книг и творческого общения друг с другом? Научились ли мы использовать досуг с пользой, какие навыки приобрели?

Почему у «самого передового класса» — Рабочего — неистребим «инстинкт сохранения личной энергии», когда каждый норовит спрятаться за спину товарища, а получать — столько же, то есть, незаметно присвоить часть чужого труда, заработка…

Очевидно, причина провала коммунистической идеи во врожденной рабской привычке человека отвечать не за себя и свои поступки, а делить их на всех: не я, а мы! Я не один, мы сделали, мы — коллектив, община.

Почему же надежды «проектировщиков» Нового общества на перерождение раба в свободного человека, в личность, на протяжении десятков лет их стараний и всяческих ухищрений не оправдались? Разве «энергии» рабочего хватает лишь на рывок, на редкий порыв энтузиазма? Или ему нравится, когда «он до смерти работает, до полусмерти пьёт…». Увы, руководство не способно обеспечить его планомерной работой и одобрительно смотрит на его «пьяное безмолвие». Появится ли когда-нибудь у русского человека ответственность за своё дело?..

***

В среду утром полчаса сижу в столовке с дневником. Я должен ехать на котлован у Ломчи, где бульдозер не смог взять грунт, и надо отжигать его кострами. С другой стороны, Федя забрал «Магирус» и уехал разведать, возможно ли отбуксировать туда вагончик.

Пока он ездил, мы закончили монтаж трубы, начали конопатку швов и заделку их раствором. Только в 16 часов, прицепив вагончик к «Магирусу», мы потащили его к бульдозеристам.

Система и Женя, издёрганные и недовольные, грелись у костра. Женя садится в «Комацу» и демонстрирует, как клык этого гиганта не может хоть сколько-нибудь вонзиться в «землю». Становится очевидным: победитовый наконечник скользит по поверхности скалы. Решаем сообщить об этом руководству. Вагончик отцепляю и оставляю механизаторам сухой паёк: банку джема и полбатона хлеба.