Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

— Угли я выгребал, — объясняю я. — У меня и кочерга есть…

— А где они, если выгребал?

— Так ветром же унесло. Неужели не видно какой ветер?!.

…После обеда с Простолуковым занимаемся отделкой внутри «Матильды». Размеренные движения мастерками располагают к разговороам. Семён вспоминает о гастролях «забавного» Е. Клячкина, о Катерине, бывшей нашей «библиотекарше», и других «штабных». Готовим с ним дрова для битумоварки. Его суетливость и некоторая самоуверенность здорово утомляют.

…Сторчинский со Степановым покрывали изолом «Глорию» до 19 часов с перерывом на время выпадения снега. Налетела туча, сыпанула мелкой снежной крошкой, и клеить изол было нельзя…

Понедельник. Подъём в 5:20, дневник и учебник истории — до 6:30.

…Помогаю Кисе раскочегарить битумоварку на «Матильде». Подходит Коробов и набрасывается с упрёком:

— Почему не раскололи ком битума? Он же до вечера будет плавиться! Хотите и нам подстроить утку?..

Какую «утку» — я не стал уточнять и «спланировал» на поклейку изола на «Глорию». Пока битум здесь грелся, я пытался завести «андижанец». Взмок, но завести не смог.

Наклеили два листа изола и поняли, что битум надо греть ещё. До обеда оклеили с одной стороны трубы восемь блоков.

После обеда приехал новый ЗИЛ-157, и Влад отправил меня с ним на «Римму» забрать замёрзшую в грязи армейскую палатку и прочую мелочь.

Едем по насыпи будущей магистрали весьма быстро. Шофёр Коля довольно разговорчив и до того участлив, что помогает вырывать палатку изо льда.

Возвратясь на «Матильду», помогаю Серёге засыпать лопатами гравий в ковш погрузчика, который Чебурашка спросонья высыпал из «калоши» между входными открылками. Егор с погрузчика риторически ворчит:

— Возим гравий с трубы на трубу по три раза туда-обратно! Нельзя было рассчитать, где сколько потребуется?

…Начинаем делать бетон на место убранного гравия, я — на пульте управления большой мешалкой. Второй замес встаёт на лотке колом. Сторчинский, продвигавший бетон по лотку, ругается на показ.

— Кто подаёт воду?! Маму вашу в душу!.. — кричит он, будто не видит, кто открывает кран. — Такой бетон ничем не сдвинешь!

В 16:40 пришла машина с сотней мешков цемента. Сопровождаю её на 1559 км, к прижиму. Разгружаем её с Ковалёвым, Амедовым, Самойловым и Натаном. В лагерь пришёл «Магирус» с двумя сотнями мешков, но его отправляют в Чимчи.

После ужина пытаюсь заниматься историей, но всё меня отвлекает. Верблюдов рассказывает об оформлении документов при переходе в новый СМП, о работниках конторы. Привезли новый экскаватор «Беларусь», что возбуждает всеобщее внимание.

Влад уезжает в 22:30. В лагере ночуют пять машин и их водители. Храп в балке — богатырский, и те, кто не может заснуть, неприлично ругают храпунов.

На следующий день встал в 5:30. Дневник и письма — до 6:20. Перехожу в подразделение Ковалёва на КГТ. Вчера был тихий солнечный день, ночью поднялся ветер, а когда мы приехали на 1559 км, повалил снег — настоящая метель.

Для начала посидели у костра, дотянули гайки на сегментах, брошенные кем-то на «полрезьбы», погрелись в машине и ещё покрутили гайки. Ветер и снег действуют раздражающе и не дают работать. Около 12 часов подъехал Егор на погрузчике, чтобы грузить гравий, и передал приказ: «Езжайте в лагерь». Нас уговаривать было не нужно.

В нашу комнату в Ларге переселяются Федя, Степанов и Владимирский. Вечер не предвещает ничего нового: магазины, баня, чтение газет. Пытаюсь заснуть в 22 часа. Всё бы ничего, если бы не «праздник» за стеной до полуночи.

Ничего крепкого. Полный расчет. Ностальгические путы.

Холостой «выстрел». «Послушай, милый…». Спасаемся чаем.

Не до близости. Обед на коленке. Ураганный ветер.

С 4:30 пишу письма, занимаюсь русским и историей. Владимирский «раскалывает» Натана на 25 рублей, чтобы купить какой-нибудь выпивки.

В обед пьём — за неимением чего покрепче — сухое «Поморие» и ложимся отдыхать. В 18:30 я смотрю в клубе «Жизнь и смерть Люиса» (громоздкое кино) и ложусь спать.

В четверг просыпаюсь в 4 часа. В 5 — очнулся Натан, за ним — Владимирский. Собираемся ехать в Хородочи вторым рейсовым автобусом.

После столовой заходим к Адонину. У него на кровати в одежде переплелись Ковалёв с Олегом. Не успели они очухаться, как сходу выпили бутылку коньяка.

Идём в контору оформлять обходные листы. Самым активным оказался Федя: принес сдавать б/у робу и полушубок в бухгалтерию. Там заниматься этим отказались, послали на склад. Он ходил злой и ядовитый. Я сдал свои вещи из 8-ой комнаты.

Наконец, к 12 часам почти все собрали подписи в обходных листах и уселись у Лёни обмывать расчёт. Начали с сухого, продолжили спиртом. Закуски — ни крошки. Через час никого нельзя было узнать. Кое-кто из силачей пытался продемонстрировать свои способности, поднимая стул за одну ножку. В результате — два обезноженных стула остались лежать на полу, вверх белыми фанерными донышками.

Натан ещё несколько раз ходил за коньяком, пока сам не упал на груду лежащих вповалку тел. Владимирский — партгрупорг, какой-никакой руководитель, — расположился отдельно, уронив голову на стол, среди окурков, стаканов, огрызков и прочего мусора. Удивительным образом уцелел проигрыватель, хотя его работоспособность никто не проверял.

Степанов в это время был в Ларге, и пытался стащить со склада арматуру, но был пойман «за руку», уже второй раз…

С 17 часов смотрю репетицию «бальников» — школьников, — готовящихся к отчетному концерту. Направился в комнату Влада, чтобы оставить ему бумаги для подписи у начальства, и в дверях наткнулся на Владимирского, едва стоящего на ногах, но очень довольного собой.

…Еду в Ларгу переписывать мебель на соседей. Водитель автобуса опять не даёт никому билеты — зарабатывает «детишкам на молочишко». В клубе — 3 и 4 серии «Люиса». После фильма у соседок пью чай и договариваюсь о передаче им вещей.

…Подъём в 6 часов, дневник — до 7:30. Перекладываю, упаковываю вещи в чемодан, комплектую посылку с газетами и книгами на «материк». В 10-м часу заходит Степанов и, забрав Колюху, чтобы не запил, уезжает на трубы. Вскоре вваливаются «больные» Владимирский и Ковалёв. Они быстро «соображают» и заставляют Натана достать бутылку коньяка из чемодана. Он почти не сопротивляется… Я уезжаю в Хородочи.

У Лёни в комнате всё заброшено, и царит бедлам. Долго думаю: наводить порядок или… Всё же, прибираюсь и учу историю. В 19 часов приехал вполне живой Натан, и мы пошли в кино. В МК-51 шёл «Сторож высоты», у нас — «Шесть жён короля Генриха». В фойе стоял Лёва и смотрел, как мы рассаживаемся в зале.

После кино сидим дома с Натаном. Он укладывается спать на кровать рядом с Ковалёвым на обмоченный Олегом матрас, я — на матрас, расстеленный на полу.