Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

В понедельник остаёмся в Хородочи до 9 часов. Получаем зарплату и едем в Ларгу с ребятами Ярка. Сам он, сев рядом, рассказывает мне о визите Малыша и о её слезной исповеди Полине. Я говорю о нездоровых наездах Малыша, а он советует на ней жениться. Объяснять, что это невозможно, я не стал…

В Ларге наших ребят уже нет. Закупаем «Алиготе», обедаем в 14 часов и едем дальше.

…На площадке делаем заготовки для квачей. Отогреваем землю в котловане. А в общем, — болтаемся без особого напряжения.

…Починил Огневу гитару, а в 18 часов пошли играть в футбол. Когда я в игре сделал ошибку, и Самойлов заорал на меня благим матом, я молча повернулся и ушёл тягать штангу.

Перед сном читаю Стрельникова и пытаюсь заснуть на месте Сторчинского, который с Простолуковым третий день отгружает нам цемент в Ларге.

…Подъём в 4:30, дневник — до 7 часов.

Коробов направляет меня греть битум (вчера он кипел весь день попусту, так как бензина для праймера не было). Остальные в котловане копают оттаявшую землю. Собираем с Самойловым дрова.

— Чего это ты вчера ушёл с футбола? — с невинным видом спросил он.

— Чтобы такие, как ты, не портили мне нервы.

Пытаясь оправдаться, он начал философствовать о спортивной злости, но я укоротил его.

— Раз я не умею играть, то больше за это не возьмусь, — выдал я заготовленную тираду и «поставил точку»: — Всё!

С этого момента работали молча: таскали с откоса дрова, пилили и сбрасывали в котлован.

В 10 часов на месте вынутого грунта снова развели огромный костёр и пошли пить чай. В течение часа — развлекались: кто читал, кто играл в шахматы.

Наконец, Сторчинский, приехал на «Магирусе» с цементом и бензином, а за ним — вахтовка и «Магирус» с досками.

После обеда я делаю праймер и покрываю им стену трубы. В этот момент Амедов с Юрой чистили верх трубы и хулигански норовили стряхнуть мне на голову мусор, приговаривая:

— Ничего, ты в капюшоне…

Пришлось отложить мою работу на полчаса.

Заканчиваем в 18 часов, и желающие идут играть в футбол. Я читаю Пескова и газеты. Федя с Семёном уезжают на «Магирусе» гарпунить рыбу «на свет». Туда же подъехал на водовозке Вурданов. Федя успел наколоть две щучки, когда к ним подъехал желтый УАЗ ГАИ. Инспектор забрал права у обоих шоферов. Рыболовы разъехались, а «законники» встали на их место и занялись тем же промыслом. Об этом позже рассказал знакомый эвенк, рыбачивший неподалеку в кустах.

В среду встал в 5 часов. Дневник — до 6 часов.

В столовой Киса возмущался:

— Изгадили тарелку окурками. Игроки!..

Рядом Федя с Лёней рассуждали:

— Шинковцам — все: жильё, транспорт, а мы, как жили по углам, так и будем!

Перед завтраком приехал Влад, и я успел прочитать ему письмо про задержку моего заявления о приеме в партию, которое планировал послать в «Правду». Он зарделся от волнения, но сказал:

— Это твоё личное право — писать, куда хочешь.

После завтрака чищу бадейку, жду, когда Колюха на погрузчике привезёт песок. Подходит Адонин — «начальник государственных масштабов» — и говорит убийственным тоном:

— Пошли со мной!

— Меня уводят под конвоем!.. — успел я крикнуть звеньевому.

…У прижима на 1585 км трассы Лёня показал, где будем делать разметку следующей «гофрушки». Неподалеку молодой патлатый паренёк устанавливал теодолит. Сначала, занятый разметкой котлована, Лёня не обратил на него внимания. Потом подошёл к нему и спросил:

— Вы откуда? Из МК-47?

— Нет, — ответил тот, — из МК-47.

— И кто ты? Чем занимаешься?

Парень под убийственным взглядом Лёни, стараясь не подавать виду, всё же, стушевался и выдавил из себя:

— Мастер.

Дальше разговор пошёл на равных. Заговорили о строительстве искусственных сооружений и быстро нашли общий язык…

…Колюха привёз мне песок, я замесил раствор. Сторчинский с Юрой смотрят, курят, деловито подкладывают дрова под битум. Подъёмный кран не приехал, и они остались не у дел.

Опускаюсь с ведром раствора в колодец, откуда только что убрали опалубку. Бетон был плохо провибрирован, и в стенах были сплошные раковины. Подошёл Лёня, посмотрел и выдал ЦУ:

— После заделки дыр прольёшь всё цементным молоком…

Только после этого указания к работе подключились Юра, Семён и Сторчинский.

К обеду приехал на кране Чертынков, сразу выставил на стол пиво. Коробов отговаривал Ковалёва пить, но, всё же, жажда была сильнее, да и сам Серёга не удержался.

После обеда в вагон-столовую зашёл Воронов, и я подошёл к нему.

— Матвеич, мне сказали в горкоме, что никаких ограничений для рабочих по приёму в партию нет, — начал я. — Но, так как Вы говорите уже скоро год, что они есть, то я заготовил письмо в «Правду» с вопросом «что мне делать?». Посылать его?

Воронов насторожился:

— Отправлять письмо нельзя. Я тебе никогда не говорил, что есть какие-то ограничения. У тебя просто не сданы документы. Я тебе сколько раз говорил: сдавай документы!

— Я сдавал! Меня же при Вас приняли в первичной ячейке… — протянул я растерянно и задумался: а надо ли мне выяснять, куда делись мои бумаги? То есть психологически он уже почти «выиграл». До меня стала доходить его стратегия и логика: даже если я и сдавал бумаги, а он говорил о «разнарядке», то всё было без свидетелей, я ничего не смогу доказать и буду походить на клеветника. Ни разу за год он не сказал, что моих документов у него нет, — это я точно помню. Он даже как-то сказал: «Готовься, читай устав. На одном из ближайших собраний будем тебя принимать…».

Но сейчас он этого не вспомнил, а перешёл в наступление:

— А партийное поручение ты не выполнил. Походил два месяца и сказал, что не получается.

От такой наглости я вообще остолбенел: он же сам разрешил заняться чем-то другим…. Хотел, было, с ним поспорить, но голос у меня просто сел… «И с таким засранцем надо будет сидеть на одном „поле“?! Нет уж, — понял я, — не сяду!».

…Ребята Коробова выдолбили площадку для открылков, но без прибора, на глаз. Мучительно долго выставляли они кран на опоры, а я с напарниками замазывал швы до 18 часов.

…Подъехали представитель Заказчика с главным инженером. Раскритиковали качество бетона на колодце и монтаж «колец».

Крановщик в конце рабочего дня совсем разболтался: уронил «кольцо» с обрыва на последнюю ячейку, и оно сбило уже установленное «кольцо» с фундамента. Чудом блок не разбился и никого не придавил.

После ужина я оказался в столовой один на один с Владом. Поведал ему о письме Малыша в МГК партии с требованием наказать моего отца за плохое воспитание сына… Он посоветовал мне «заняться спортом, развеяться» и остаться дежурить на майские праздники, на 4 дня.

Владимирский ездил в Ларгу отвоевывать 10-ю комнату в общежитии. Её уже отдали какой-то бригаде, а вещи из нее снесли в 12-ю. Вернулся он навеселе и привёз этого «веселья» Колюхе и кое-кому ещё.