Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Вход через окно. Рассказы бывалых.

…Работа идёт вяло, продолжаем ковырять землю на последней ячее. Нет смысла строить опалубку: нет проволоки для электродов. Значит, и бетон завтра делать не будем. Каждый вспоминает о своих достижениях: Ковалёв — о своих пьяных похождениях в Мурманске и о «медео» (медвытрезвитель)…

В 10 часов организовали чаепитие, во время которого разговор пошёл о донорстве, о сопутствующих ему поощрениях и льготах. О своих способах отлынивания от работы рассказал Ковалёв. Его сестра работает в военкомате, выписывая повестки. Когда надо, она вызывает его «для установки замка» в двери, «для переписки документов» — почерк у него хороший — и так далее…

Разжигаем костры на мёрзлых участках в ячее, натаскиваем дрова. В 16 часов Коробов нас отпускает. На Фединой трубе — тоже ничего хорошего не происходит: звеньевого и Огонька с утра тошнило, им было не до работы. Но… В 21 час, когда я читал после ужина в столовке, зашли ребята с «Матильды».

— Блицкриг по-степановски! — провозгласил Огонёк. — Только он может после пьянки заставить всех работать до 20 часов и залить 30 кубометров бетона…

Я ушёл к себе в вагончик, и вскоре туда заявился Огнев. Ухожу в столовую, а здесь не унимается Владимирский: его пошлый и пустой «фонтан» бьёт в уши. Никто его не слушает, но он упивается своим пустословием до бесконечности…

На следующий день за завтраком крановой объявил Степанову:

— Влад, последний раз я дышу дымом! Сегодня в три часа ночи пришёл Владимирский, надымил и весь сон мне поломал. В следующий раз, если повторится такое, утром уйду на попутку…

Поднялся гвалт. Курильщики хором осудили «капризную и своенравную» позицию кранового. Я спросил у Влада, почему он с курением ещё как-то борется, а с картами нет. Хотя и подозревал, что ему так спокойнее, да и предложить ничего взамен он не может.

— Карты продают, по-моему, для того, чтобы в них играли… — ответил бугор.

Я не успел ему возразить, как вклинился Ковалёв:

— А папиросы — для того, чтобы их курили…

При этой реплике Степанов осёкся, и тема закрылась.

В котловане продолжаем долбить землю, натаскиваем ещё дрова и идём пить чай. Коробов направляет меня с Самойловым на ПК-105 за цементом. Выезжаем туда на «Магирусе» только после обеда. Встретили там Влада, и он уехал на попутке искать водовозку.

С помощью Колюхи на «петушке» загружаем рассыпной цемент в ящик, стоящий в кузове, и Самойлов сопровождает его на «Матильду». Я остаюсь ждать возвращения машины и читаю «Последний поклон» Астафьева. Даю почитать и Колюхе, сидящему у костра, а сам сажусь в кабину «петушка» кемарить. В начале 17-го часа «Магирус» вернулся.

В это время повалил снег с ветром, небо заволокло тучами. Загрузив цементом и этот «Магирус», я уезжаю в Ларгу, а Колюха гонит «Беларусь» в лагерь.

В общежитии, не успел я умыться, как приехали ребята из лагеря. Покупаем с Натаном «бормотухи», слушаем Суханова и поём под гитару.

Ложусь спать в 21 час, а в 22 заходит Юра с попутчиком: ни одна попутка в сторону Ломчи их не взяла, и они остаются ночевать у нас. В полночь просыпаюсь от громкой музыки за стеной: Катя со своим другом, перекрикивая музыку, ведут содержательный диалог:

— Я думал машина — пустая, а она — полная, — говорит он.

— Ха-ха-ха, — слышен голос Кати.

— Я еду долго-долго…

— Ха-ха-ха, — Кате ещё смешнее.

— А знаешь, что билеты трудно купить? — выспрашивает мужчина.

— Ха-ха-ха…, — заливается Катя.

Что он делает с Катей в это время, невозможно представить.

В воскресенье с 5 часов пишу дневник. На рейсовом автобусе в 6 часов еду в Хородочи. Выйдя из автобуса, встретил Адонина. Он поспешил «обрадовать» меня:

— Переодевайся, пойдём на пилораму грузить доски…

Загружаем с ним около 2-х кубометров доски в кузов «Магируса». Он поясняет:

— Если никто не заметит, будем считать, что мы ничего не брали. Бригадир пилорамщиков, Сергей, — всегда урвёт 2—3 кубометра в качестве компенсации за погрузку.

…Сыграли с Лёней в шахматы вничью. Затем он «эксплуатирует» меня в качестве мебельщика в своей комнате, а сам уходит в клуб снимать детишек во время конкурса рисования.

Вечером в клубе смотрю за экраном фильм «Звонят, откройте дверь». Татьяна теперь работает по 5 дней и сегодня — тоже. Репетируем вдвоём с Анной, повторяем старое и учим «Ча-ча-ча» с таким видом, будто только что познакомились…

Влад приехал с трассы, и я договариваюсь с ним об отгулах за дежурство. Печатаю с Лёней фотографии для «Истории бригады».

В клубе Анна дежурит на танцах под магнитофонные записи. Народу — никого.

В понедельник после завтрака глянцуем с Лёней фотографии. Надо бы съездить в Госстрах, в Ленду, за справкой о выплате страховых взносов, но…

В 10 часов залучаю Анну в 8 комнату. После первого поцелуя нас накрывает волна рода помешательства, и мы проводим с ней четыре безумных часа, утоляя накопившуюся жажду близости… В минуты отдыха мне приходит идея остановить не мгновение, но то естество, что побуждает к его возникновению, и я снимаю на пленку прекрасное, утомленное тело Анны в позах Олимпии, Данаи и Махи.

…Адонин с трудом отправил бригаду на работу: все машины готовятся к техосмотру. Оставляю ему записку об отъезде в Ленду и ухожу на попутку. Одурев от долгого ожидания, всё же уезжаю в 15 часов.

В автобусе еду вместе с младшим Люпаком. Он уже не в бригаде, а главный энергетик СМП. В Ленде бегу по поручению Анны в местком треста за бланками билетов в кино, но там никого не нахожу.

…Застаю Сунгорина дома, и мы с ним долго говорим. Я «вываливаю» всё, что думаю, будто меня тянут за язык: и про отложенный кем-то приём в партию, и про «отъезд на материк», так ожидаемый Вороновым, и про сомнения в необходимость вступления в эту организацию…

Ужинаю у Мормоновых, а Светик рассказывает о поездке в Москву и долго не уходит спать.

Во вторник утром покупаю билет на дневной автобус в Хородочи. В агентстве «Госстрах» оформляю перевод на свой целевой вклад. На обед захожу к Инне, они с Коротич выпивали, и я присоединился. Электричества в доме нет, поэтому ели холодные щи.

…Со Светиком завязалась беседа по душам. Начали с разговора о моей заметке в «Газете» и с проблем стройки, а затем, обсудили её школьные дела, связанные с поездкой в Москву и мучениями обожаемой ею училки литературы Татьяны… Прошу её набросать заметку о её переживаниях к следующим выходным.

…В 18:30 в Хородочи захожу в клуб. Все — от Кмелёва до Ани — возбуждены и непонятно чему рады. Я покупаю вина, и мы всем клубным составом выпиваем, сидя за экраном. Адонин уходит в свой фотобалок печатать «Историю», а я — будто бы смотреть «Голубые молнии» в клубе МК.