Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Вернулись в ОГМ, откуда нужно было отбуксировать КРАЗ, но движок бульдозера заглох. Сашка отогрел было топливную трубку, но по приезде в ОГМ история повторилась. Долго греем трубку даже под полом кабины. Когда, наконец, трактор завёлся, наступило время обеда…

В два часа пополудни прихожу на трубу. Гошка кочегарил костёр вокруг цистерны с водой, остальные долбили лёд внутри ячейки. Ни кран, ни бульдозер так и не пришли.

Степанов посылает меня выбрасывать лёд из ячейки. Сначала у меня получалось плохо, но вскоре я разошёлся.

— Лёд давай! Льду нету! — надоедал я «долбежникам».

Очистив ячейку, все отправились домой.

Перед ужином выпрашиваю у Влада последнее письмо Малыша. В нём она «опубликовала» свой приговор: «Гена — подлец!».

…Влад с Райлиным уходят в школу на подготовительные курсы. Гошка печатает свой рассказ «Оседлай корову». Над названием нашего будущего ансамбля — «Глухари» — он посмеялся. А я смеюсь над новыми опусами Горловко в районной газете. Там же прочёл очерк Мормонова о десанте степановцев в Кудыкту два года назад.

…Пол решили пока не мыть: Гигиена всё равно сегодня больше не придёт. В 1:30 пришёл Райлин, разбудил всех, ворча и убирая с шумом пишушую машинку, оставленную Гошкой на столе, и лёг спать.

В среду встал в 4:30, дневник — до 7:30. Выдавливаю из себя две строчки песни, которые забраковал позже. Бужу ребят, но они собираются идти на работу «без завтрака» лишь бы поспать ещё полчаса. Степанов отправляется в ОГМ за краном и бульдозером.

На участке я налаживаю второй шланг для отбойного молотка. Степанов приезжает на «Кировце», и мы сливаем из его бака солярку для компрессора. Греем паяльными лампами компрессор. Опоздавшие спускаются в ячейку долбить лёд отбойными молотками. Я грею воду для погрузчика, и с Гвоздевым мы пытаемся завести его. Взялся пилить дрова «Дружбой», но Яркович её забрал. Присоединяюсь к «долбёжникам» в ячейке.

После обеда заводим погрузчик, ставим на его подъёмник стремянки. Остальные выбрасывают лёд из следующей ячейки наперегонки. До ухода домой Вова с Колей напилили машину дров для Люпака. В 17:30, под конец смены, с погрузчика свалились обе гусеницы, и мы идём их натягивать. Пока крутили трактор туда-сюда, в его баке кончилась солярка…

В посёлке, в общаге, пытаюсь починить проигрыватель, но не получается. Ребята идут в школу на курсы. Заходит Нина, и мы долго «ходим» вокруг да около: не можем подсчитать объём и нужные размеры дозатора гравия. Мне приходится постоянно подталкивать её к решению задачи. Пьём чай с конфетами, и на «запах» заглядывают Гвоздев, Коля, Степанов, но, скромничая, уходят.

Появляется пьяный Копель.

— Приехал проститься с ребятами, — сообщил он. — Уезжаю совсем, домой.

— Ничего не выйдет, — категорично заявил Гвоздев, и пошёл клеить коллаж из газет.

Провожаю Нину во 2-е общежитие в полдвенадцатого и по дороге рассказываю о диссидентах. Вот это ей было интересно.

Дома рисую по четыре проекции бункеров для гравия и цемента. Степанов читает «Морского орла», а я отрываю его, пытаясь узнать объём цементного мешка. Совместно решаем, что он равен трём вёдрам или 30 литрам.

Вова приходит в час ночи и, видимо с подачи Ветки, расспрашивает меня про Гумилёва и Булгакова. Просит разбудить его утром, сетуя: «С самого Благинска не высыпаюсь». С часу до двух ночи пишу дневник.

…Гвоздев приносит на трубу плод вчерашнего ночного бдения — ватман с вырезками из газет. Степанов долго читает коллаж вслух…

Борьба со льдом продолжается второй день. С трудом закрепили шланг на отбойном молотке… Открываю кран, — молоток не работает. Приношу его в бытовку отогревать. Возились с молотками до тех пор, пока не явился компрессорщик Толя и не позакрывал два кем-то открытых крана на ресивере, после чего всё заработало.

В оставшееся от обеда время дописываю второй куплет песни: «На линию невидимого фронта своих ребят выводит комиссар…».

Выйдя из столовой, увидели, что Влад в одиночестве надевает гусеницу погрузчика, так и не пообедав. Быстро помогаем ему и отпускаем на обед.

Владимирский всё время жалуется, что после прививки от гриппа плохо себя чувствует, но домой идти боится, так как Копель с собутыльниками заставят его пить.

Полина, свободная от кухни, помогает нам выбрасывать лёд из ячейки. Вскоре Влад позвал меня делать муфту на водяном насосе. Электрик Вадим проявляет к этому живой интерес: когда он работал в Кудыкте, тоже мучился с такой же проблемой.

В это время Гвоздев и Рукавицин прочищали ТГ сжатым воздухом и выдували из его камеры сгорания столб дыма и огня чуть не до неба. В перерыве, в бытовке, Гвоздев конструирует змеевик для прогрева горючего на подходе к форсунке ТГ, и каждый выдаёт свои соображения по этому поводу.

…В общаге занимаю у Влада 150 рублей, добавляю ещё 100 — отправляю деньги родителям для покупки аппарата «Зенит-16». У нас в комнате Копель и Смирнов собрали всех на угощение по поводу своего отъезда.

У Гошки болит лоб, видимо, заморозил гайморову пазуху, когда пил с друзьями ледяной коньяк с шампанским.

…Заходил санврач и, осмотрев комнату, записал условия нашего проживания. Комендантша, зашедшая вслед за ним, уговаривала нас не заселяться в холодные комнаты, будто мы только и мечтали об этом. Пока Влад был в школе на курсах, я обдумывал разговор с ним о паранойе Малыша. Возможно, она такая же, как и её сестра, с отягощенной наследственностью… Увы, он пришёл так поздно, что я решил подождать другого случая.

«Ударники труда». Пою без подготовки. Близко к эпосу.

Зимняя солярка! Снимаемся в кино. «Невинные» расхитители.

Миссия не выполнена.

17 декабря. Подъём в 4 утра. Полтора часа занял дневник. Текст песни вчерне был готов к 7:30. Окончание выглядело так:

Одни живут и медленно, и долго,

Не нанося себе душевных ран,

А у других — тревожная дорога,

Над головой и солнце, и туман.

Мой друг, в бокалы что-нибудь налей-ка!

Я пью за тот неугасимый жар,

Что в кожанке, что в серой телогрейке

С собой приносит людям комиссар.

Несколько минут потратил на исправление ошибки в эскизе своего «дельтаплана».

Бужу всех в столовую, но ребята тянутся, как резина. Аничкин плетётся в самом хвосте. С улицы стучу в окна комнаты №2, чтобы догоняли.

На участке, в бытовке, Влад ждёт, когда все соберутся. Приезжает Нина. В торжественной обстановке вручаются значки «Ударник Коммунистического труда», потом складываются в кучу и заворачиваются в ту же дырявую газетку.

Аничкин долбит лёд в котловане, Владимирский и Степанов принимают бетон, проталкивают его по лотку, я — на загрузке цемента, Гвоздев — на погрузчике, Райлин нагребает в мешалку гравий, Рукавицин — у штурвала. Даём бетон до обеда, причём, шланг подачи воды рвался раз 10.