Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Прибыв в посёлок, успеваю к выкладке свежей прессы на почте. Продолжения статьи Мормонова в «Рабочем Авангарде» не было. Амурскую молодёжку не привезли. Забрал письма Полине, Серёге и Гоше от школьников, «гордящихся героями Стройки века».

В конторе получаю недостачу за август 46 рублей и «подъёмные» как новичкам в этом СМП — 108 рублей. Туготыло бегает со справкой о выплате целевого вклада в 6300 рублей, не скрывая радости, что «Жигуль» у него «в кармане».

Гоша уходит в клуб на репетицию осеннего бала. Я отношу Нине долг, отсылаю Мер заметку в её газету, собираюсь к Лёне, надеясь на чай в семейной обстановке. Однако, он опередил меня. Пришёл в нашу комнату, уселся читать газеты, «цыкать» и ковырять в зубах. Ухожу в 13-ю и пью чай в одиночестве. Лёня приносит пачку снимков и, как само собой разумеется, просит придумать к ним подписи.

Из клуба с репетиции приходят Валя с Гошей и поддатый разговорчивый Райлин.

— Вот, недавно я был у Мормоновых, — бормотал он, — и Ароныч бил за что-то дочку. Ему бы нужно её понять, ведь она в переходном возрасте… Меня отец тоже бил. Сейчас смешно вспоминать: в 16 лет за то, что поздно пришёл домой. Как врежет!..

Он побывал на «рентгене», и, оказалось, у него в руке после падения — трещина, а не перелом. Как раненый боец из старого фильма, он начал приставать к Вале, хватать за плечи с целью увести к «Серёге на чай»… Она увернулась и быстро ушла. Выпив ещё, уже будучи в скотском состоянии, он размышлял вслух:

— Трахнуть что ли Валю?

Ещё один поток сознания прорвался у него позже.

— Когда этот бардак кончится? — разглагольствовал он. — А тут рука у меня сломалась! Гена, ну, почему у нас бардак? Вам это не интересно? Нельзя отвлекаться от высоких мыслей?

Я молчу, разглядывая десятки адонинских снимков.

— Ага, важнее душевный покой… Всё верно. Добавить нечего…

Трескотня Вовы утомляет, но всё равно в это время я придумал подписи-комментарии к десятку фотографий. В 23 часа я ложусь спать, а Вовка готовится мыть голову, гремит ведром, тазом, водой.

В полночь приходит Лёня и забирает часть фотографий с моими комментариями…

Авторитет партии. Аустерлицкое сражение. Сольный танец.

Свобода вероисповедания. И смех, и плач…

15 октября, суббота. С 5 утра сочиняю подписи к оставшимся фото и пишу дневник. Владимирский в это время (!) за стенкой читает вслух газету. В шесть часов он приходит к нам и пристраивается спать на кровать к Кисе. Уж не белая ли это горячка? Я укладываю его на свою кровать, но в семь часов он вскакивает и уходит к себе.

Не успел написать в письме Колибе «Здравствуй, Людок!», как страшно захотелось есть. После столовой взял у Лёни ещё 30 фотографий размером 30х40 см для сочинения подписей. Пришлось их ещё и обрезать. В 13-й комнате Гоша перепечатывает мои подписи, теряет и путает их. Готовимся делать фотостенд об истории отряда «Ударник», чтобы выставить его на праздновании годовщины.

Ребята собирается в Новоленду на банкет: выпивают, надоедают, гладят рубашки и выясняют. Гоша и Полина ждут начало комсомольского собрания треста в клубе до 12 часов. Полина гладит мне рубашку, но, погладив лишь рукава, в 12 всё бросает и бежит с Гошей в клуб. Собрание, однако, началось лишь в 13 часов.

В 14 часов ищу попутчиков до Новоленды, но никого нигде нет. Лишь братья Люпаки играют у себя в шашки. Наконец, с Гошей и Полиной идём на трассу.

Стоим на дороге вместе с Пацановым. Попутный бензовоз забирает Полину и Гошку. Мимо пролетает автобус ПАЗ с Падикиным и его свитой. Мы мёрзнем на ветру до 15:30 и идём греться в посёлок. Делать нечего, садимся к Марсу в кабину вахтовки — она назначена на доставку комсомольцев домой — и ждём окончания собрания. После собрания комсомольцы разбежались по магазинам. Выезжаем в 16:30.

…В клубе, в Новоленде, начинается концерт областного ансамбля «Магистраль». В 20:30 переходим в «Берёзку» и занимаем стол на 12 человек. Случаются конфузы: ребят из нашего, Ждановского района, за наш стол посадить не можем. Первой «жертвой» стал Тимоха: обиделся до слез, заметался с Арнольдовым. Всё же места они нашли и успокоились.

Степанов, усадив куда-то Инну с Коротич, отругал нас за невнимательность. Когда всё утряслось, мы позвали женщин за наш стол. Вместо 12 человек за столом поместилось 16.

Первый и второй тосты произнёс Серёгин.

— Ребята, придётся потесниться, — объяснил он. — Люди вчера ещё не знали, что захотят сегодня отдохнуть с нами. Так выпьем за то, чтобы у нас в тесноте никто не был в обиде!

Больше никто не выступал. Всё поехало, как по рельсам. Мы форсировали события, и в 21-м часу я был в «норме».

Загремел ВИА из Благинска, а через некоторое время их сменили «Серебряные». Я танцевал с Галей, подругой Катерины. Поговорили о том, как Катерина справилась с сессией в Иркутском «педе». Галя рассказала о своей попытке поступления в Храбровский институт инженеров транспорта. Выяснил, что продолжения вечеринки у Шермановича не будет, так как он тоже в отъезде.

Малыш танцевала с Русланом весьма интимно — щека к щеке. Я её пригласил, когда был в крепком подпитии. Она вцепилась в меня и не отпускала в течение трех танцев. В перерывах — садилась рядом, держала за руку и о чем-то игриво говорила.

Лёня наблюдал за Таней Бодейко и комментировал, как только начались танцы:

— Сразу можно проследить «вехи» её пути: первым её пригласил Тимоха, вторым — не помню его имени, третьим — её последний — Бодейко. А со мной он ей почему-то запретил плясать…

Гоша пригласил, не выходя из-за стола, Машу Бондарчук, но Митяй демонстративно увел её за другой стол. Она похудела, похорошела, стала весьма привлекательной.

Ярковичи с Копелем пришли ко второму тосту, и мы их направили к полупустому столу Серёгина и Алины. Те отфутболили их, так как ждали гостей из 76-го СМП, посадили их к нам сбоку-припёку. Около полуночи мы стали собираться.

Гоша не мог найти свой полушубок с новой шапкой и рукавичками. Ходил обескураженный и злой.

— Кто-то по ошибке надел твой, — пояснила Коротич. — Надень любой подходящий…

Гошка взбеленился:

— Ты ещё будещь мне советовать! Нашлась умная…

Я без умысла подлил масла в огонь.

— Ты сам виноват, — полушутя сказал ему. — Хорошую вещь оставил на видном месте.

— Гена, — Гошка задохнулся, — а ты не обращайся ко мне целую неделю, всё!!! — закричал он и замотал головой, будто вместо портвейна выпил хлористого кальция.

— Пожалуйста, хоть две, — ответил я задиристо.

…Зашли нашей компанией в балок к Копелю. Здесь знакомый шофёр Зарян спорил со Степановым об авторитете партии. Его когда-то крупно подвело руководство автобазы, партком ему не помог, и он разочаровался в коммунистах.