Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

На следующий день после занятий, завалился спать самым пошлым образом.

Вечером Горисов потащил меня в библиотеку «Пионера» на «помощь» новой библиотекарше. Среди груд литприношений он обнаружил книгу М. Пруста. К сожалению, на обмен у нас ничего не было, и мы отложили книгу до завтра. А коль скоро ему завтра выходить на работу, на просеку, ответственное задание по обмену он поручил мне.

В лагере я встретил Огнева и набросился с вопросами: куда пропал, как дела в бригаде. Оказалось, у Крылова, где он работал, собрались одни фанаты. Выкладываются так, что после работы отлеживаются в полной прострации. Но он все же нашёл силы записаться на подготовительные курсы Храбровского инженерного института. Вот и пропал для общества человек. Впрочем, его «наука» — другим пример.

Получил несколько писем и начал, было, отвечать на них, но тут вагончик закачался на рессорах, и в дверях появился Гошка.

— Я тут стих написал, вот, послушай, — и с едва сдерживаемой гордостью он начал читать.

Гоша очень старался попасть в десант №2, но вместо этого угодил в «выгребную яму». Точнее, его бригаде поручили строить новые туалеты, ибо старые, — несмотря на старания незаменимого Носкина, исчерпали свой ресурс. Собственно, баллада явилась ответом на сию «несправедливость». Вдобавок, в мерзлоте долбить ямы оказалось почти так же противно, как и их будущее содержимое.

Как можно тактичнее, я указал автору на причудливое переплетение в его произведении ямбов с хореями. Некоторые другие шероховатости он заметил сам и принял правильное решение о доработке.

Затем явился Горисов с Акутагавой из «Всемирки» и давай со мной меняться. Я расстался с Мопассаном из «ЖЗЛ», не без грусти.

Вскоре пришёл расстроенный вконец Влад. Составы бригад, «выбранных» комитетом для работы в Кудыкте, Сева менять не даёт: «Что есть, с тем и работай. Воспитывай!». То есть, бери убоже, что нам не гоже.

Уже совсем поздно мы зашли к нашей почтальонше и обговорили возможность доставки почты на Кудыкту. Только после этого к 1:30 засел за свой очерк «Все пути ведут в…».

В четверг, после первой пары, занятий не было. Я пошёл в редакцию «районки», в типографии которой в этот день печатается «Магистраль». К своему удивлению в коридоре напоролся на Шестова, который доложил, что мой «клеветон» в его газету, «не помещается». Что ж, я согласился передать его в «Рабочий», лишь бы напечатали.

Не мог пройти мимо книжного, где вынужден был взять А. Доде и «Античную поэзию» из «ВЛ». Как не взять, когда дают!.. Завернул и на почту, где были журналы и посылка от мамы со всякой мелочью. Дома взялся было за чтение, но в последний момент вспомнил про обмен и побежал в «Пионер». За Пруста отдал «Добрыню Никитича» из «Литпамятников».

Следующий день — пятница — проходил весьма монотонно, но в 19 часов пришёл Огонек с известием: Митяй прибыл с огромным рюкзаком, где среди прочих были гостинцы и от моих родных. При этом он предложил вскрыть рюкзак, не дожидаясь исчезнувшего хозяина, и попробовать содержимое посылки, что мы и сделали втроем с Горисовым.

Гонец же проявился в два часа ночи, когда мы доигрывали последнюю партию в шахматы. Оказалось, он привез кое-что и для Маши Бондарчук. Зашел навестить ее и застрял у нее прочно. За это получил выговор: нас на Машу променял!

А за переданные ему для отправки письма — отдельное «спасибо»! Казалось бы, опустить письма в почтовый ящик — дело плевое. Отнюдь! Оказывается, чем поручение проще, тем легче о нем забыть. И вернулись все мои письма вместе с «гонцом» ко мне. Сколько раз надо получить древком по лбу, чтобы не наступать на одно и то же?! Но что теперь делать?

В субботу собрался на почту, чтобы отправить прочитанные журналы Лерке, да призадумался. Смотрю — навстречу мне Степанов. Просит найти ему Митяя для разговора. А что его искать, неуловимого, если он спит, как убитый, в 77-ом вагоне после ночных похождений.

…Когда они заговорили о пропаганде кудыктинского образа жизни (опять Кампанелла!), во мне утвердилась идея увидеть этот «Город солнца» собственными глазами. Стал собираться в поездку с Владом. Взял у Митяя письма, которые он благополучно привез обратно, и сам опустил их в ящик. Наказал ему купить несколько номеров свежего выпуска «Рабочего», где «должен быть интересный материал».

К сожалению, отъезд задержался до полудня. Зато я стал свидетелем рвения, с которым Митя, желая реабилитироваться за неотправленные письма, приобрел, не глядя 20 экземпляров газеты. Увы, все они были вчерашние, то есть без моей заметки. Понятно, что «идеологу» лучше не поручать «земных» дел.

…Ехали по зимнику на УАЗе вместе с главным инженером около часа. Самодельный щит при въезде в поселение уведомлял: «п. Столичный». Не какая-нибудь Кудыкта. Сразу видно — название выбирали весельчаки, не одобрявшие «сухой» закон.

Влада уже ждали, и вопрос у всех, кто был в бытовке, стоял один:

— Ну, как наряды?

— Дайте хоть прийти в себя, — оттягивал время Влад, снимая полушубок. — Аля, что у нас сегодня на обед? Гостей накормим?

— Накормим, конечно, — отвечала повариха. — Ты лучше про наряды скажи, не тяни!

По подсчетам ребят каждый из них вырабатывал по 11—13 рублей в день. Им закрывали наряды лишь по 8—9. Ценой неизвестных усилий Владу удалось доказать, что платить надо по факту. В итоге Сизов милостиво обещал добавить им по 1—2 рубля после проверки главного инженера. Уточнив пробелы в своих записях под давлением главного, прораб исправил наряды, и ребята вздохнули с некоторым облегчением.

Наконец они поняли, что дальше так продолжаться не может. Закрывать наряды на всю сделанную работу нет смысла: все равно деньги отберут. Решили оставлять «излишки» (заделы) на период возможных простоев.

Гостей здесь кормили бесплатно, но с нашествием журналистов и аппаратчиков всех мастей хлебосольство становилось накладным. Не успела отобедать первая смена, как со льда Коранты пришли футболисты двух бригад: Степанова и Широкова. Пока они «отходили» от «ледового побоища», поспел обед и для них.

Среди футболистов был Леонид Адонин — новый человек в бригаде. Влад представил нас друг другу, и тот раскрыл секрет своего появления в десанте. Оказалось, — работал художником-оформителем в Мадагане, но «сильно захотел» и приехал сюда, взял начальство измором. Теперь в качестве лесоруба упивался новым образом жизни: здоровая работа, активный отдых, «ни тебе аванса, ни пивной — трезвость».

Вечером, после ужина, состоялось чаепитие победителей и побежденных с огромным заказным тортом, «по секрету» привезенным Владом. И, конечно, песни под гитару, переходящую по кругу из рук в руки.

В воскресенье утром я вспомнил про апельсины, купленные Митяем в Москве. Выложил их на стол, чтобы ускорить подъём населения, но просчитался. Народ подняло лишь известие о прибытии высокого начальства.