Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

До 16 часов просидели в бытовке, и — по домам. Несколько раз заходил в контору. Дело с моим отчётом еле движется. Народ в конторе спокойно получает зарплату.

Дома — пьяная компания: Выгорнов, Францева, Синаев, Вовка, Лёшка, Игорь, Арнольдов и Петя. Пристают ко мне со «штрафной». Я отказываюсь и ложусь в аутотренинг. Арнольдов завёл Францеву в спальную половину, где я расслаблялся, и повёл с ней откровенную до цинизма беседу.

Не выдержав такой наглости, ухожу к Ирине Глазовой в библиотеку. Она поит меня чаем с конфетами. Пишу дневник, чиню её часы, болтаем с ней о болезнях…

Во вторник просыпаюсь в шесть часов. В балке на полу, на тулупах, спит Вовка, а на его кровати — Гарик. Когда он встал, возвращаю ему книгу Р. Рождественского. В столовой Вовка угощает гостя завтраком.

На работе греемся, пока не приходят машины с бытовками КСО 23 23 КСО — комната (контейнер) строителя общего назначения. . Вдесятером бросаемся ставить кран и снимать их с машин. Арнольдов с Копелем — главные стропальщики.

В перекур Арнольдов отвел меня в сторону.

— То, что я говорил вчера, когда был пьяным, — униженно сказал он, — ты не слышал.

— Да я и так не слышал, чего ты там наплёл, — ответил я. — Ведь я ушел…

…С Гречкой таскали калориферы, а Вяковлев с Петром расчищали площадку под КСО.

На занятиях по экономике собралось около 20-ти человек. Пришли проверяющее из треста. Лекция вылилось в диспут, и Сорочин только успевал отбивать пустые нападки Вовки и других ребят. Разошлись в 18:20.

Я побежал за зарплатой, но по расчётному листу — копейки. Позже вспоминаю: за сентябрь — всего 87 копеек. С трудом добиваюсь, чтобы мне выписали за три дня (7,8,9) работы в ОГМ — 15 рублей. Ужинаю «резиновым» мясом, но с шампанским, которое купил Вовка. Только собрался лечь спать, чтобы ночью поработать, как вдруг появляется Катерина, дрожит от холода и говорит, что скучала, «аж сердце разрывалось». Вот уж неожиданность!..

От чая она отказалась, вытерла со стола, исподволь заговорила о поездке в ГДР, о выступлении Ручицына на телевидении, загнула кучу анекдотов, привезённых из Москвы.

Лёшка с Вовкой пошли её провожать и зашли к Францевой. Я пью чай, пытаюсь встряхнуться, но голова была задурманена какой-то благостью. Продремал над тетрадью, вспоминая рассказ и «признание» Катерины, и лёг спать в 2 ночи.

В среду 12-го утром долго лежали в постелях и пререкались с Вовкой: опять у нас с ним трения из-за его «фонтана». Он наловил «зайчиков» и болтал всю ночь. Попросил меня предупредить бригаду, что заболели глаза… Пьём с Гошкой чай, и он решает остаться, чтобы получить зарплату.

…В ОГМ получаем задание: растащить железо с площадки и установить на это место КСО. Я перекатил несколько колёс, перенёс какие-то железяки, погрелся раза три и пошёл в расчётную часть.

Спросил ещё раз, за что мне начислили копейки? Меня послали подумать об этом самому. С 10 до 11 часов «думал» и рассчитывал всё дома. Осталось получить деньги за командировку.

Иду в отдел кадров за изменённым приказом и на почту за бандеролью. На почте наложенным платежом — «Письма» Томаса Манна. В отделе кадров взял «изменённый» приказ. Главный бухгалтер не нашла изменений: «В нём всё должно быть указано и приколота справка из колхоза». Пишу дома письмо Тимофееву, чтобы выслал справку.

…Гречко, лёжа на капоте ГАЗ-53, агитирует меня работать в «Комсомольском Прожекторе» ОГМ. Дома с Гошкой (он получил 46 рублей), ем хлеб и кабачковую икру с боржоми. Ложусь спать, но на кухне Тюрлин с Вовкой громко занимаются «психотерапией» в нетрезвом состоянии…

Вдруг отключили свет. В 22:30 прибежал Горчаков:

— Выключай электроприборы! Не можем завести «тысячник»…

Гошка пришёл в полночь от Авдеевой с гонораром 10 рублей за опубликованные в газете стихи. Кто-то занёс к нам письмо от Лерки, и до четырёх утра я пишу ответ.

Извиниться? Никогда! Живопись Гречки. Не комильфо. Взвейтесь кострами! «О, счастливчик!». Пропажа цистерны. Русский характер. Артисты МХАТ. Собрание актива.

…Утром Гошка сообщил нам, что сегодня совершит дерзкий поступок (по Вовке — резкий). Мы гадали, ломали голову, — какой, но не угадали.

Я опоздал на работу, и меня поймал Гречко с заданием: взять в комитете инструмент и обить доской цоколь КСО. До обеда мы примерялись, прикидывали с чего начать, а после — начали работать.

Зашёл домой за командировочным удостоверением, и увидел, что Гошка возлежит на моей кровати. Поступок он совершил: выгнали с работы. Теперь он ждёт ребят из своей бригады.

На работе сделали настил из щитов и толстых досок для КСО. Шепетов не успевал спасать свои материалы и только обкладывал нас матом. В завершение мы с трудом навесили входную дверь на бытовку и разошлись.

…Дома к Гошке зашёл его бригадир Федя Ностовой.

— Гош, будь человеком! — сказал он. — Для начала извинился бы перед коллективом.

— Никогда! — отрезал тот.

…Я решил обратиться к Серёгину насчёт оплаты пяти, потраченных на ожидание командировочных денег, дней. После работы пишу заявление на имя начальника. Серёгин его подписал с пометкой: «Прошу дать предложение». Я по ошибке отнёс его в расчётную часть…

Вечером отправил письмо Тимофееву в Катеринославку. Митяй сообщил последнюю новость: сам Падикин предложил ему пойти в десант на строительство очередного поселка на Магистрали. Как всегда серьёзно, Икорников заговорил о своей «новой политической установке». С полуночи до 2:30 — продолжаю письмо Лере.

14 ноября, пятница. Проснулся в 8 часов. Гошка ушёл к бригаде, а Вовка сидел до девяти часов дома.

На работе Сорочин направил меня в помощники к Коле Астахову. Надо было отсоединить отвал от трактора. Я разжёг паяльную лампу, и мы пошли к бульдозеру. За полчаса прогрели и выколотили втулки из дышла отвала, и я освободился.

Направились с Гречкой выписывать оргалит для стенда КП. По пути завернули в контору: он — к бухгалтеру, я — в отдел труда и зарплаты. Меня выслушала сотрудница отдела, как и Плутанова, поудивлялась размеру моей зарплаты и сказала, что надо ждать резолюции Падикина.

…Зашли в балок к Гречке, где хотел посмотреть устройство оригинального водяного отопления в кухне. Заодно он показал мне с едва скрываемой гордостью натюрморт, написанный маслом, — его собственное произведение.

Придя на склад за оргалитом, застали Тюрлина, сдававшего свое барахло. Вместо штанов энцефалитных принёс солдатские, но их не взяли… Мы получили лист оргалита и, чтобы не обходить территорию, перебросили его через забор. Там Вера Свирина приняла его.

…Около часа грелись в бытовке, очевидно, набираясь сил. Как оказалось — не зря, ибо вскоре Вяковлев созвал всех в кузницу, чтобы двигать полуторатонный гидромолот. Сначала поддели его досками, но, чтобы скантовать, нужны были ломы, закрытые на складе. Вяковлев побежал искать кладовщицу, и больше мы его не видели. К 12 часам все разошлись.