Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

— Постарайтесь узнать его маршрут.

— Корпел над изучением карты Мурманского края, видимо, приказано разведывать маршруты караванов британских и американских судов, доставляющих в Россию вооружение, боеприпасы, военную технику, обратно увозящих руду, прочее стратегическое сырье. По его наводке немецкие субмарины торпедируют корабли союзников России, авиация разбомбит, потопит суда.

Магура поинтересовался: крепкая ли у собеседника память?

Вопрос удивил Крапилина:

— Ни разу не подводила, стихи запоминаю сразу после прочтения, держу в голове номера телефонов, адреса, даты.

— Сообщите в Архангельское управлении НКВД о намеченных местах забросов, внешних данных, заданиях парашютистов, и прочее, что поможет задержать диверсантов на местах их приземления, а при оказании сопротивления ликвидировать.

— Проще вам записать все и мне доставить.

— Не исключено, что перед отлетом вас тщательно обыщут или потеряете донесение во время прыжка. Передадите сведения устно.

— В Наркомате внутренних дел могут решить, что имеют дело с дезинформатором.

— Попросите связаться с Главным управлением контрразведки, сообщить, что выполняете поручение Посадкого, и сомнения в вашей правдивости отпадут.

— Странным наделены псевдонимом.

— Я родился в старинном посаде на Нижней Волге, помнившем Разина с Пугачевым.

Утром Крапилина и четырех курсантов увезли в Варшаву, затем в столицу Финляндии, пересадили на транспортный самолет, который пересек границу СССР.

Незадолго до позднего в январе бледного рассвета Крапилин и Старик приземлились на опушке леса. Сорвали с голых ветвей дубов полотнища парашютов и вместе с комбинезонами, шлемами закопали в промерзшей земле.

— В городе наши пути разойдутся, — предупредил Старик и на вопрос, куда дальше он двинет, зло огрызнулся: — Не твое дело! Меньше будешь знать — больше проживешь.

На дороге дождались спешащий в город грузовик с расшатанными бортами, за пару пачек махорки водитель согласился подвезти, пустил к себе в кабину.

— Будь вы не из госпиталя, одним табачком не отделались, за проезд заплатили консервами, какие выдают раненым при выписке.

Старик сомкнул веки, уронил голову на грудь, всхрапнул, и Крапилин позавидовал спокойствию соседа — у самого нервы были натянуты, как тетива на луке.

Двое покинули машину на окраине Архангельска, пересели на дребезжащий на стыках рельс трамвай. Сошли в центре города. Старик поправил на плече лямку вещевого мешка и, не попрощавшись, затерялся среди прохожих. Крапилин остановил мужчину в телогрейке:

— Как добраться до Управления НКВД?

Прохожий попятился и скрылся за углом, пришлось вопрос повторить женщине, которая произнесла: «Окстись…» и так же поспешила убежать.

«Пугает название наркомата, — понял Крапилин. — После массовых перед войной арестов, политических процессов, народ как черт от ладана шарахается при упоминании карательных органов».

Прошел одну, другую улицу, миновал чахлый сквер с шапками снега на лавках и оказался у районного отделения милиции. Стоило войти в подъезд, как остановил дежурный сержант.

— По какому делу?

— Об этом доложу вашему начальнику, — ответил Крапилин.

— Придется чуток обождать, старшой совещание-«летучку» проводит.

— Некогда ждать.

Крапилин легко отыскал нужный кабинет, постучал в дверь, услышал разрешение войти и предстал перед худощавым капитаном.

— Чего надо?

— Помогите связаться с чекистами, лучше с самым у них главным, — попросил Крапилин.

— Зачем?

— Имею весьма срочное и важное сообщение.

— Выкладывай мне.

— Доложу лишь начальнику контрразведки.

— А самого товарища наркома не нужно? Коль посмел оторвать от неотложных дел, говори, кто будешь.

— Я сброшен немцами минувшей ночью в вашей области.

Капитан решил, что ослышался, посетитель пожаловался на вытащенный шаромыжником кошелек, на шумных соседей, попросить помочь найти карманника. Но Крапилин вновь повторил:

— Я шпион, точнее, диверсант. Прибыл с заданием германской разведки доставить обосновавшемуся у вас радисту батареи, совершить ряд терактов, в частности, повредить в порту краны, поджечь нефтехранилище.

До капитана с опозданием дошло услышанное. Отпрянув, как от сильного удара в грудь, выхватил из ящика стола постоянно находящийся там револьвер, взвел курок.

— Руки в гору! Иначе отправлю прямиком без пересадки на тот свет!

Перед тем как выполнить приказ, Крапилин снял с плеча и положил на пол у ног вещевой мешок.

— Сдать оружие!

— Пистолет и к нему патроны в сидоре, — ответил Крапилин.

Капитан знал, что первым делом надо обыскать назвавшегося шпионом, прощупать у него воротник для удаления ампулы с моментально действующим ядом, но в целях самосохранения (от свалившегося как снег на голову врага можно было ожидать подсечки и удара в пах, что приведет к лишению сознания) остался на безопасном для себя расстоянии за столом. Подумал: «Не приврал, не похож на безумца, который выдает себя за Наполеона или инопланетянина».

— Позвольте опустить руки.

Капитан пропустил просьбу мимо ушей.

«Если верно утверждение матери, что я родился в так называемой сорочке и мне в жизни уготована счастливая судьба, то сейчас мне несказанно повезло. В Управлении дни и ночи напролет, забывая про сон и отдых, ищут засланных к нам германских шпионов-лазутчиков, диверсантов, в сети попадает одна мелкая рыбешка-шушера, вроде карманников, домушников, спекулянтов, редко удается поймать на крючок уголовников более высокого ранга: медвежатника, картежного шулера, изготовителя фальшивых продуктовых карточек. Пока никому у нас не удалось захватить настоящего шпиона, я буду первым!»

Крапилин нарушил размышления милиционера:

— Прошу поторопиться, иначе потеряем время и второй парашютист покинет Архангельск с областью, его следы затеряются.

Капитан продолжал ломать голову в поисках ответа на вопрос: как поступить, что предпринять, чтобы возникшую ситуацию использовать для личной пользы?

«Арестую вражину и перестану опасаться отправки на фронт. Стану купаться в славе, меня провозгласят героем, начнут ставить другим в пример, напишут про подвиг во всех газетах, передадут по радио, удостоят долгожданной награды, не меньше Боевого Красного Знамени или — чем черт не шутит? — золотой Звездой Героя, повысят в звании — минуя майора, сразу стану подполковником, переведут в областное управление или в Москву…»

Радужные мечты уводили далеко, и капитан расцвел в улыбке, нo тут же ее погасил:

«Узнают, что это не я проявил геройство, с риском для своей жизни захватил шпиона, а он сам сдался, и прощай почет, орден, новое звание, всего это не видать, как собственных ушей! — Капитана обдало холодом, затем жаром, стало трудно дышать, пришлось расстегнуть верхнюю на рубашке пуговицу. — «Удача сама лезла в руки, и нельзя допустить, чтобы утекла, как вода сквозь пальцы, остаться с носом несолено хлебавши, заслуга достанется другим! Впервые выпала крупная козырная карта, и грех не воспользоваться ею».