Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

Он продолжал хвастаться успехами подопечных в боевой подготовке, а на кончике языка вертелись вопросы, которые нельзя было задать: отчего немецкие преподаватели оскорбляют национальное чувство курсантов, называют Советский Союз не государством с богатой историей, традициями, географическим пространством, а Остланд, заселенным полудикими народами унтерменш? Почему газеты, радио утверждают, что восточное пространство (в первую очередь края с плодородными землями, курорты Крыма, Кавказа) заселят представители германской расы — культургеры, станут управлять туземцами? Зачем памятка для отбывающих на Восток солдатам требует относиться к населению как к лишенным всяких прав рабам, вести себя с побежденными полновластными хозяевами? Ведь это полностью перечеркивает у курсантов уважение к немцам?

Свои вопросы Дьяков благоразумно не задал и выслушал распоряжение Мюффке выявить тех курсантов, кто вызывает даже малейшее сомнение в лояльности, при первом же удобном случае может перейти на сторону противника.

— Считаете… — Дьяков недоговорил, но начальник понял, что хотел спросить подчиненный.

— У русских имеется выражение «Береженного охраняет сам Бог», но не следует во всем и всегда надеяться на помощь Всевышнего, надо самому не совершать ошибок или, как говорят у вас… — Оберштурмбанфюрер замялся, забыв нужное слово, пришлось Дьякову прийти на помощь.

— Не оплошать.

— Не оп-ло-шать, — по слогам повторил Мюффке. — Ваш язык сильно засорен, следует очистить от ненужного, мешающего его понять, сделать короче, проще.

Дьяков не напомнил, что другие народы — в их числе немцы, обогатили собственную речь многими исконно русскими словами, даже целыми выражениями. Мюффке вновь оценил внимание к себе собеседника.

— Мы нacтyпaли бы знaчитeльнo быстрее и успешнее, с малыми потерями в живой силе, если бы из национальных формирований татар, чеченцев, грузин, калмыков, казаков и прочих народов создали армию.

Дьяков согласился, не догадываясь, что идею Мюффке весной 1943 года воплотит в жизнь Власов, с согласия немцев собрав под своей эгидой РОА — «Русскую освободительную армию».

Из дневника Дьякова

…Попади эта тетрадь с размышлениями, выводами, критикой к Мюффке, и мне не поздоровится, снимут лычки с погон, понизят в звании за то, что смел заносить на бумагу неподлежащие разглашению сведения, даю не-

лицеприятную оценку событиям, начальству. За подобное нарушение могут не только выгнать в шею со службы, а и передать в незнающую жалости СД. Успокаивает, что в тетрадь не заглянут посторонние глаза. Пишу по причине отсутствия близкого друга, кому могу смело доверить сокровенные мысли.

…После успешного побега из ИТР, кроме как к немцам, идти было некуда, лишь они одни могли защитить, спасти от нового ареста, нового приговора, чье имя «вышка»…

…Служить наследникам рыцарей Тевтонского ордена, которые воевали с народным ополчением Александра Невского, в империалистическую с Россией, в Гражданской помогали Петлюре в создании самостийного государства, а на деле хотели подмять под себя Украину, пошел из желания отомстить советской власти за высылку родителей, исключение из института, вынужденный приход в банду, арест, осуждение, отправку туда, где летом не заходит солнце, зимой круглые сутки стоит непроглядный мрак. Чувство самосохранения привело к сильным хозяевам жизни, за которыми будущность всего человечества. Исправно несу службу, чтобы не отправили под снаряды, где в первом бою схватил бы пулю, осколок, оторвало голову и кормил собой червей…

…Рад, что остаюсь холостым. Иначе переживал бы за жену, детишек, которых мстительный НКВД не замедлил сгноить. Остался один в семье — отец с матерью без сомнения отдали Богу души в сибирской глухомани или пустынной Средней Азии…

…По слухам, Власова прибрала к рукам, женила на себе (по требованию СД) богатая немка, вдова генерала. Благодаря ей Андрей Андреевич стал вхож в высшее общество, якшается с высокопоставленными в рейхе лицами. Добивается, пока безуспешно, встречи с Гитлером. Может, по его примеру и мне подыскать себе фрау с крупным счетом в банке, поместьем, связями, которые помогут стать ближе к командованию РОА?

…При любом удобном случае (не только на занятиях) внушаю подопечным бессилие Красной Армии, бездарность ее командиров, начиная от рот, полков, главкомов и кончая Сталиным, который назвал попавших в плен достойными презрения предателями Родины, обещал им неминуемую казнь. Превозношу до небес полководческий талант фюрера, расписываю райскую жизнь после нашей победы…

…О начале войны узнал 22 июня на вечернем построении отрядов. Вместе с другими зеками ожидал окончания переклички, приказа разойтись по баракам, но «кум» кашлянул в кулак и изменившимся голосом произнес:

— Сегодня рано утром фашистская Германия без объявления войны, подло нарушила границы Советского Союза, вероломно вторглась на нашу территорию, бомбила села, города…

Все в строю замерли, сдерживая дыхание. В возникшей тишине стало слышно гудение роя комаров-кровососов.

— Родину ожидают тяжелые испытания. На полях сражений в эти часы гибнут сотни тысяч защитников Отечества. В тяжелые для Отчизны дни, каждый из вас должен…

Комендант недоговорил, из нашего строя выкрикнули:

— Мы лишены вместе со свободой гражданских прав, выходит, никому ничего не должны!

Комендант продолжил:

— Среди вас есть такие, кто ошибочно винит в аресте, осуждении не свое нарушение законов, а советскую власть…

— И еще главного пахана, усатого кавказца! — вновь перебили выступающего.

Комендант постарался (по крайней мере внешне) остаться невозмутимым.

— Подло нарушившие договор о мире, вторгнувшиеся на советскую территорию захватчики получат отпор, будут уничтожены. В своем выступлении по радио нарком иностранных дел товарищ Молотов сказал, что — победа будет за нами, враг будет разбит, наше дело правое. Чтобы приблизить победу, призываю трудиться по-стахановски, перевыполнять дневные нормы рубки, погрузки древесины. Это станет вашим вкладом в борьбе с агрессорами.

Коменданта снова перебили:

— Пусть топор с пилой трудятся, они железные, им все нипочем!

Комендант сжал пальцы в увесистые кулаки.

Я знал крутой нрав скорого на расправу нашего главного «пахана» и ждал, что он ринется к строю, ударом в скулу свалит посмевшего перебивать, станет бить его ногами, прикажет бросить в карцер, после пошлет на болотистый участок, где даже самые выносливые быстро сваливались полумертвыми или их затягивала трясина. Но комендант обвел нас тяжелым взглядом и приказал разойтись.