Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Советская система среднего и высшего образования четко выстраивала следующую этапную лестницу: сначала восемь классов общего образования для всех детей – это был минимум в любых городах, районах, селах и деревнях. Далее, после восьми классов, ты мог выбрать: или идти в ПТУ (тогда ты будешь простым рабочим), или идти в техникум (тогда ты будешь мастером или прорабом у этих рабочих). А можешь продолжить учиться в школе, заканчивать десятилетку.

После десятого класса все поступали в институты. Тут тоже был свой выбор, попроще или посложнее, но в любом случае институт – это уже было высшее образование.

После института ты точно не будешь рабочим, а станешь каким-нибудь инженером, врачом, ученым, артистом, в общем, кем угодно, но не рабочим. И все школьники, которые хорошо учились, стремились поступить в институт.

Мои родители вышли из простых крестьянских семей, и выбор сына – пойти в техникум – сразу одобрили: у тебя будет хорошая нужная специальность!

В Горловке в то время было три или четыре техникума, мы выбрали наугад один из них – машиностроительный.

С этого момента у меня начались четыре года настоящего счастья, именно эти четыре года учебы в Горловском машиностроительном техникуме определили многое. Попав в новую компанию, где все учащиеся встретились впервые, мы с Игорем сразу стали центром коллектива и нашли много новых друзей. Поразительно, но уровень образования ребят и девушек, которые поступили тогда в техникум, оказался совсем не ниже, чем уровень тех, кто остался в школе и стал готовиться в институты. Скорее, даже наоборот, тут у всех было больше мотивации и организованности.

В техникуме я наконец-то почувствовал драйв от учебы и получения знаний. Если в школе я был обычным хорошистом и особо не стремился к высоким оценкам, то тут я завелся: я должен стать отличником по всем предметам!

Мне нравилось хорошо учиться. Я получал от этого кайф.

И мгновенно выросли крылья, захотелось еще большего. Уже на втором курсе я понял, что после техникума буду обязательно поступать в институт, а на третьем курсе уже точно решил, что двину в Москву.

Советская система с детства воспитывала «командиров».

В детском саду все дети были примерно равны, а вот в школе уже начинался «отбор».

С первого класса мы становились октябрятами и делились на звездочки. В каждой звездочке – командир. Тут выбор был скорее случайным, в этом возрасте трудно разглядеть зачатки лидерских качеств. Но в любом случае получение какого-то звания сразу делало ребенка более ответственным.

С третьего-четвертого класса из октябрят мы переходили в пионеры.

Тут структура и деление были более сложными, появлялись звенья, отряды, дружины. Пионерское звено – это не менее трех пионеров. Отряд – это обычно класс. Дружина – совокупность пионерских отрядов школы. В каждом отряде, дружине выбирался совет и соответственно председатель совета отряда, дружины. Из этих председателей или членов совета формировался слет дружин района, города, области. На слетах формировались пионерские штабы района, города и т. д.

В каждом штабе был командир.

Сейчас это звучит странно и, возможно, воспринимается громоздко, но тогда в реальной жизни это нас совсем не утомляло. Наоборот. Всякое награждение очередным попаданием в совет дружины или в городской штаб воспринималось как удачный ход в своеобразной игре во взрослую жизнь, где почетно быть командиром.

С восьмого класса начинался комсомол, где была уже своя организационная структура и иерархия «званий». В основе всего лежало комсомольское собрание, которое выбирало свой комитет и секретаря комитета. Такая структура была во всех старших классах школы и во всех вузах.

Кроме этой обязательной цепочки «октябренок – пионер – комсомолец» существовали еще и параллельные ветви.

В летних пионерских лагерях всегда выбирали командиров отрядов. Обычно в смену было в среднем по десять отрядов, соответственно – десять командиров. Каждое утро, по очереди, один из командиров выводил шеренгой свой отряд и торжественно поднимал флаг на утренней линейке.

Кроме этого, в институтах появлялись еще профком и студсовет, где выбирали председателя профкома и студенческого совета. Отдельная жизнь – стройотряды. В каждом строяке были командир, мастер и комиссар.

И в результате получалось, что молодой человек, выходя во взрослую жизнь, уже многократно проходил через сито отбора командиров.

Если в тебе проявились хоть какие-то лидерские качества, ты просто не мог не оказаться командиром октябрятской звездочки, председателем совета пионерского отряда или дружины, членом комитета или секретарем комитета комсомола, профоргом, членом студсовета, командиром, мастером или комиссаром стройотряда.

Будучи однажды выбранным хоть кем-то из вышеперечисленных, ты уже взваливал на себя ответственности чуть больше, чем несли остальные. Так воспитывались характер, отношение к делу и коллективу.

Именно из них, из этих командиров, председателей, секретарей, мастеров и комиссаров в результате и выросли современные руководители и бизнесмены.

Мы часто называем советскую систему уравниловкой, критикуя ее за серость и однообразие. Но глядя из сегодняшнего дня, я не могу не отметить, что именно вчерашняя советская система воспитывала «лидеров». А сейчас, когда царит свобода, демократизм в образовании и толерантность во всем, мы, наоборот, выравниваем всех детей под одну гребенку, и уже очень трудно выявить настоящего лидера, КОМАНДИРА.

Моральный кодекс строителя коммунизма, который висел на стене в каждой советской школе, – это длинный и скучный список требований: какими мы должны быть, чтобы достичь коммунизма.

Там было что-то про честность, порядочность и интернационализм. Но главное, нужно много работать, ибо кто не работает, тот не ест. Из кодекса следовало, что основные наши враги – это лентяи и тунеядцы. Именно они и мешают достичь желанной цели.

Поэтому первостепенной задачей на текущем этапе виделась борьба с тунеядством.

Нужно всего лишь убедить всех людей честно работать, и будет счастье! Тогда мы и достигнем финальной формулы коммунизма – от каждого по способностям, каждому по потребностям. Но именно эта конечная формула коммунизма и вызывала вопросы и внутренние сомнения.

Мы призываем всех работать по способностям, но способности у всех разные. И одновременно каждому обещаем раздавать по потребностям, а ведь потребности могут быть любые. Это как? То есть можно толком не работать, а получать зарплату, какую захочешь? И при этом что захотел, то и покупай? Это было трудно понять школьными мозгами, и коммунизм воспринимался как некое далекое будущее, когда люди изменятся и станут лучше и честнее.