Евгений Крушельницкий - Как ломали замок границы

В 9:15 японское радио передало, что самолёт, пилотируемый советским лётчиком, совершил посадку в аэропорту Хакодате.

Вскоре японские власти сообщили, что Беленко попросил политического убежища, и через три дня он летел в США, уже на другом самолёте. А советский перехватчик, наполненный секретными новинками, специалисты разобрали, изучили и вернули в СССР. Там он больше не летал, а стоял в Даугавпилсе, в военном авиаучилище в качестве пособия.

Покинутая Родина постаралась замять неприятную историю, и потому официальные источники обрушили на мир густой поток лжи: Беленко-де приземлился в Японии вынужденно, в Штаты его увезли насильно и т. п. Всякие разговоры о побеге были названы «кампанией пропаганды», а официальный представитель МИД Крылов решительно заявил: «Всё это ложь, от начала и до конца».

Учтём также, что этот старший лейтенант всегда был на хорошем счету, а если и повторял порой буржуазные выдумки насчёт того, что, мол, американские лётчики живут лучше советских и служится им легче, то ведь, между нами говоря, это правда… Да и сам беглец потом решительно отвергал корыстные мотивы, делая упор на политические.

И какие же у образцового офицера могли быть политические мотивы?

Биография — не подкопаешься. Родился в рабочей семье. Когда ребёнку было всего два года, родители развелись. Сначала его воспитывали родственники, а потом отец с мачехой. Работал, учился в вечерней школе, которую окончил с серебряной медалью. Занимался в аэроклубе, но поступил в Омский мединститут. Всё же тяга к небу оказалась сильнее, и молодой человек окончил Армавирское высшее военное авиационное училище лётчиков. Служебные характеристики положительные: член КПСС, избирался в комсомольское и партийное бюро. Потом попросился на Дальний Восток, в истребительный авиационный полк. Правда, там возникали конфликты с командованием. Однажды даже подал рапорт о «нежелании служить под началом командиров, злоупотребляющих алкоголем». Да и карьера могла быть успешнее: звание капитана командование задерживало, равно как и отдалялась обещанная должность начальника штаба эскадрильи. А должность эта давала право на поступление в академию, куда он очень стремился (может, не надо было рапорты писать?..) Да только и без его рапорта при первой же проверке, которые после побега пошли лавиной, выяснилось немало интересного. Руководящая верхушка жила своей жизнью, не особенно задумываясь о «тяготах службы» своих подчинённых. А потому часто норовила превратить выходные дни в рабочие, чтобы потом блеснуть результатами. Вскоре выговоры и понижения в должности получили многие, кого признали ответственными за появление в голове лётчика крамольных мыслей.

Но эти кары выглядели не так уж и сурово на фоне, так сказать, профилактических мероприятий. Первым делом от полётов отстранили всех холостых, разведённых и прочих «морально неустойчивых». Таких отправили подальше от границы на роли технического и обслуживающего персонала. Как написал потом в своих воспоминаниях один из сослуживцев беглеца, «требования к лётчикам были подняты на заоблачную высоту. Казалось, что они должны быть чище, чем сам Иисус Христос, и не могут посещать даже туалет».

Ещё более серьёзные последствия наступили для оружейников. Американцы убедились, что наше чудо техники тоже не без недостатков, а достоинства учли в доработке своих самолётов. Советскому Союзу пришлось потратиться на переоснащение авиации новыми системами вместо рассекреченной аппаратуры. Но нет худа без добра: на смену МиГ-25 раньше срока пришёл МиГ-31, заметно лучше прежнего.

Советское руководство пыталось надавить на японцев, требуя немедленно вернуть самолёт вместе с лётчиком. При этом грозили прекратить экономическое сотрудничество. Угрозу выполнили, хотя кто от этого пострадал больше — вопрос спорный. Самолёт японцы через пару месяцев отдали и выставили счёт в 40 тысяч долларов за стоянку и обслуживание. Платить, конечно, никто не стал, но осадок в отношениях остался надолго.

Тогдашний директор ЦРУ Джордж Буш-старший уже сказал и о побеге, и о «крупной разведывательной удаче», а в Москве вовсю разворачивался пропагандистский театр: в столицу привезли жену беглеца и его мачеху, которые слёзно молили его вернуться, называя патриотом, любящим мужем и сыном. И при этом авторитетно заявили журналистам, что он «будет помилован, даже если допустил ошибку». Официальный представитель МИДа поддакнул: «соответствующие официальные гарантии были даны компетентными советскими органами».

Но гарантии были совсем другие. Некоему Садовникову (агенту КГБ под дипломатическим прикрытием) в США разрешили встретиться с Беленко. Тот сказал перебежчику: «Правительство знает, что вы сбились с курса, вас заставили совершить посадку, а затем применили наркотики. Я пришел, чтобы помочь вам вернуться домой к любимым жене и сыну». Летчик его прервал: «Не нужно меня агитировать. Я прилетел в Японию добровольно». Тогда агент шепнул на прощанье: «У нас предателей не любят. Рано или поздно мы тебя найдем».

Через некоторое время в нашей печати появилось сообщение, что-де перебежчик погиб в автокатастрофе. Потом Беленко вспоминал встречу в США с нашим космонавтом Игорем Волком: «Он говорит: „Ты же вроде бы умер!“ — Я ответил: „Не так быстро“. КГБ распространил слухи о моем убийстве, чтобы отбить охоту у других».

И хоть катастрофы не случилось, зато до сих пор остаётся в силе решение Военной коллегии Верховного суда СССР, заочно приговорившей беглеца к расстрелу.

В интервью корреспонденту «Голоса Америки» Беленко сказал: «Дайте мне десять минут эфирного времени, и через неделю будет ещё как минимум шесть самолётов». При этом речь не шла о рекламе мира капитала: лётчик всего лишь хотел посоветовать, как обойти советские радары и добраться до ближайших японских аэродромов.

Однако в этом ему отказали, потому что такая массовость могла обернуться серьёзными расходами для американских налогоплательщиков. И без того в том же 1976-м после Беленко из СССР и Сирии на советских самолётах улетели три лётчика, в том числе Валентин Зосимов, о котором мы ещё поговорим отдельно. Кроме того, переманивать к себе граждан других стран — не в американских традициях. Не зря же таким радиостанциям, как «Голос Америки» и «Свобода», было предписано не провоцировать свою аудиторию к бегству из соцлагеря и не позволять удачливым перебежчикам давать практические советы.

В Америке советскому человеку, каким Беленко и был, предстояло ещё одно серьёзное испытание. Дело в том, что из общества победившего социализма он попал в мир капитала с множеством известных нам в то время пороков. И они обрушились на него в полной мере с первых же дней. Если нас уже давно не удивляет изобилие товаров в магазинах, то в 1976-м такое зрелище могло с непривычки шокировать. Вот что он потом рассказывал: «Первое посещение супермаркета происходило под присмотром людей из ЦРУ, и я думал, что это была инсценировка. Я не верил, что этот магазин может быть настоящим. Мне казалось, что раз я необычный гость, то они могли меня разыграть. Ведь это было такое красивое просторное здание с невероятным количеством товаров и без очередей! …Впоследствии я понял, что супермаркет настоящий.