Галина Бакшеева - Танки идут на мины

Что же произошло?!

Кухня подорвалась на мине противника, установленной на дороге. Но возможно ли это? Ведь по дороге проехали десятки машин, и благополучно. Конструктор, осматривая место взрыва, поднял обломок колеса. Узкий обод, обитый стальной полоской, глубоко прорезал снег, нажал на крышку мины, и та взорвалась.

Мысль инженера работает четко. «Очевидно, — размышляет он, — приспособление для уничтожения мин должно иметь вид прочного упругого диска, который мог бы, прорезав грунт, доставать и взрывать мину. Но сам диск должен оставаться целым. Если такую конструкцию поместить впереди танка, то танк-тральщик будет способен пройти по минному полю, делая себе, линейным танкам и пехоте определенной ширины безопасный проход. Есть и аналогия — действия кораблей-тральщиков. Для траления мин в море они используют механические тралы, которые вытраливают полностью участки моря или делают проходы для движения боевых и других кораблей, обозначая протраленную полосу».

Итак, мысль, возникшая под минометным огнем на подступах к переднему краю противника, стала отчетливее. Возникла идея создания сухопутного механического бронированного тральщика.

Эту работу надо было выполнить срочно. Войска в таких тральщиках нуждались остро.

На следующий день Мугалев набросал эскиз и сделал краткое описание нового боевого средства — противоминного танкового наземного трала, которого до сих пор не было на вооружении ни в одной армии — ни у нас, ни за рубежом.

Полковник В. П. Шурыгин и полковник В. В. Овчинников предложение инженера одобрили, и 14 декабря 1939 года его откомандировали со следующим предписанием:

«Начальнику инженерных войск военного округа полковнику А. Ф. Хренову. Направляю т. Мугалева П. М. с предложением конструкции навесного трала к танку. Предложение заслуживает безусловного внимания и, мне кажется, незамедлительной реализации на заводах.

Начальник инженерных войск 8-й армии полковник В. П. Шурыгин».

Когда Павел Михайлович прибыл на место, он узнал, что здесь в некоторых конструкторских бюро также занимаются разработкой противоминных тралов. А на одном из прифронтовых участков уже испытывался опытный трал, предложенный специалистами инженерного полигона. Тральщик их выглядел так. На танке впереди каждой гусеницы укрепляли специальный вращающийся барабан с цепями. На концах цепей закреплялись свинцовые груши. Цепи с силой ударяли по грунту, где лежали мины, и взрывали их. Эти тралы на полигоне прошли предварительные испытания и получили положительную оценку. Но когда их начали применять в условиях, приближенных к боевым, на заснеженной местности, сразу же выявили их существенные недостатки. Цепи поднимали столбы снежной пыли, лишая экипаж танка видимости и ориентации. Водитель вынужден был через каждые пять — десять метров останавливать машину и таким образом невольно превращать ее в неподвижную мишень на поле боя. Кроме того, барабаны с цепями быстро выходили из строя, да и под цепями не все мины срабатывали. Очевидно, надо было искать другое решение проблемы противоминного траления, и предложение Мугалева, по-новому решавшее этот вопрос, заинтересовало советское командование.

Когда А. А. Жданову доложили о новой идее, он дал указание немедленно приступить к изготовлению первого опытного, экспериментального образца.

Из заводских ворот на испытательный полигон трал вывезли утром 1 января 1940 года. Для испытания трала танка не дали, и Мугалев приспособил обычный трактор. Павел Михайлович сам вел его. Боевые противотанковые мины под тралом срабатывали безотказно. В процессе испытаний выявились и некоторые недостатки. В конце февраля был готов новый, существенно улучшенный вариант трала. Испытания снова проводил сам конструктор в присутствии членов комиссии. Новое боевое средство действовало безотказно и надежно.

Начальник инженерных войск Ленинградского военного округа генерал-майор инженерных войск К. С. Назаров 28 февраля 1940 года сообщил начальнику Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева: «…Минный трал Мугалева создан, прошел полигонные испытания и показал удовлетворительные результаты».

12 марта военные действия в Финляндии прекратились. Инженер Мугалев был убежден, что именно сейчас, в период мирной передышки для нашей страны, необходимо настоятельно добиваться доработки нового вида вооружения и внедрения его в армию как средства механической разведки минных полей и устройства в них безопасных для танков и пехоты проходов. Тем не менее работы над тралом Мугалева приостановились.

В то же время проблема создания перспективного минного тральщика продолжала стоять остро. Многие конструкторы думали об этом, и у каждого был свой путь решения вопроса. Единого мнения специалисты не придерживались. Одни утверждали, что трал Мугалева может выдержать не более трех-четырех взрывов мин, а не десять — двенадцать, как показывали испытания. И потом где это видано, чтобы на передок танка цеплять эдакую махину?! Что останется от маневренных качеств танка, идущего впереди наступающих подразделений?! А металл! Сколько металла потребуют тралы!

Конструкторы бойкового типа трала отстаивали свой принцип, старались доказать целесообразность и перспективность именно такого решения. Какой из созданных экспериментальных образцов может стать основанием для конструирования и серийного выпуска нового трала? Вопрос оставался открытым до тех пор, пока в конце концов дисковый трал Мугалева вообще признали бесперспективным.

Но Павел Михайлович продолжал настойчиво добиваться права работать над своим изобретением. Он составлял аргументированные докладные записки и посылал их в вышестоящие инстанции.

Вероятно, нет такого конструктора, который бы в тот или иной период своей деятельности не пережил определенного творческого кризиса. «Но кризис ли это? — спрашивал себя Мугалев. — Неужели предложенная мною конструкция трала — пройденный этап, лишь некая веха на пути создания тех, которые должны пойти на оснащение армии? Нет! — мысленно утверждал он. — Это не тот обременительный груз, от которого я должен отказаться». И Мугалев твердо решил довершить начатое дело.

Раздумья над сложной проблемой, напряженная работа мысли, настойчивые поиски нового решения не оставляли в покое. Его тральщик будущего облекся в прочную стальную броню, надежно защищавшую экипаж, совершенствовалась форма его рабочих органов, упрощалось управление им на поле боя.

Павел Михайлович не знал, сколько времени уйдет на то, чтобы добиться права вновь начать работать над своим изобретением. Но верил, что это время придет.

Инженер нередко вспоминал, с чего же началась его тяга к боевым машинам. Очевидно, толчком послужили впечатления детства. Лет двенадцать было ему, когда впервые попал в кинематограф в своем родном Житомире. Показывали хронику, запечатлевшую празднование в Москве второй годовщины Октября. Зрители увидели Владимира Ильича Ленина, стоявшего возле Кремлевской стены вместе с рабочими, красноармейцами, членами правительства. Ленин, подняв ладонь к шапке, приветствовал войска, идущие по Красной площади. После того как прошли пехота и конница, появились пушки на конной тяге, а за ними бронеавтомобили. Затаив дыхание, смотрели люди на экран. Детвора, примостившаяся на полу перед первыми рядами длинных дощатых перекладин, реагировала по-своему. Пашка Мугалев, толкая в бок друга, шепотом говорил: «Вот где силища! Правда?!» Ему казалось, что в этих боевых машинах заложена такая мощь, которая вконец сметет врагов революции.