Галина Бакшеева - Танки идут на мины

Как автор изобретения и испытатель тральщика, Мугалев знал, что речь идет прежде всего о возможности уничтожения мин и устройства безопасных проходов в минных полях. Но, кроме того, наземные танковые тральщики, по его мнению, должны были крепить и поддерживать высокий уровень морального состояния бойцов, идущих первыми на прорыв через минные поля. Их неудержимый наступательный порыв должен способствовать ускорению темпов общего продвижения войск, преодолевающих оборонительные рубежи.

Здесь, на испытательном полигоне, решалась не только судьба изобретения, но и судьба самой идеи. Малейшая неосторожность со взрывным материалом могла кончиться гибелью испытателя. И от самого конструктора зависело теперь, по какому руслу пойдут испытательные работы. Поэтому все опасные для испытателя функции он брал на себя. Он помнил: «Общаясь с минами, исследователю дано ошибиться лишь только раз… Я могу рисковать собой и машиной, но никак не людьми» — таково было категорическое заявление Мугалева.

«Все изобретатели — люди, бесспорно, одержимые, — думал Ковалев. — Смелость, собранность, быстрота реакции, наконец, физическая выносливость и многое другое — неотъемлемые качества их характера. Так что спорить с этим человеком бесполезно».

И он стал терпеливо наблюдать за работой испытателя.

Заурчал мотор, Мугалев тронул машину. Теперь все его внимание, вся сила воли были сконцентрированы на едва различимых из щели броневого листа бугорках в травянистом покрове поляны, где стояли замаскированные дерном противотанковые мины.

…Все шло удачно. Уже взорвали до десятка мин с нарастающим весом заряда тротила. Но когда заряд довели до четырех килограммов, Ковалев приказал конструктору сойти с машины, пустить ее на малом ходу без водителя. Павел Михайлович начал было возражать. Но, увидев решительный взгляд майора, сказал, что поведет трактор на малом ходу, а при подходе к мине спрыгнет с него. Когда трактор приблизился к мине на расстояние менее десяти метров, Николай Миронович дал сигнал, конструктор спрыгнул с машины и укрылся в специально вырытой траншее.

Через считанные секунды раздался мощный взрыв. Многотонный трал бросило в воздух. Вращаясь на длинном дышле, он смял броневой лист, раздавил место водителя и, оборвав петлю прицепа, отлетел в сторону. Все замерли в оцепенении. Ковалев бросился к Мугалеву:

— Жив?

Инженер вылез из траншеи со ссадиной и шишкой на лбу, отряхиваясь от комков грязи и пыли. Он молча, смущенный, подошел к Ковалеву и с благодарностью пожал ему руку.

— Спасибо, Николай Миронович, ваша предусмотрительность сохранила мне жизнь.

Что и говорить, эксперимент был не из обычных.

Инженер рисковал жизнью, не думая, конечно, о том, что это риск. Для него словно не было опасности, а была работа, именно работа, которую надо выполнить тщательно, четко. «Только лично всесторонне испытав образец конструкции, можно познать достоинства и недостатки испытываемой машины, дать ей объективную оценку», — говорил он Ковалеву.

Испытания подходили к концу. Они показали, что в основном расчеты конструктора верны, требовалось лишь учесть некоторые выявившиеся недочеты и замечания танкистов, которые справедливо говорили о большом весе трала, ограничивающем маневренные возможности танка-тральщика.

Во второй половине июля пришел приказ: испытателям вернуться к месту службы.

…Москва первых недель войны. Суровые лица людей, на домах и заборах боевые призывы, плакаты, наскоро написанные таблички со словом «Бомбоубежище». На окнах домов — приклеенные крест-накрест полоски бумаги.

На некоторых площадях и улицах появились аэростаты воздушного заграждения, которые поднимались в воздух с наступлением темноты. На крышах высоких домов стоят зенитные орудия. Витрины магазинов укрыты мешками с песком.

Мугалев приехал домой рано утром. Он жил недалеко от академии, в Подколокольном переулке. Жена, открыв дверь, обрадованно всплеснула руками. Ведь она знала «его дело», знала, где был он. Переодевшись, Павел Михайлович наскоро позавтракал. Скупой, торопливый разговор с детьми — четырехлетним Сашей и десятилетним Владленом. Поспешный уход не удивил жену, только ребята пытались задержать отца. Они давно, его не видели.

Многих товарищей и сослуживцев Мугалев уже не застал в академии. Одни находились на фронте, другие — в распоряжении Наркомата обороны. Павла Михайловича тоже сразу же охватило желание поскорее уехать туда, где гремят бои. И через несколько дней он во главе группы слушателей академии отбыл на фронт со специальным заданием Ставки Верховного Главнокомандования.

Был конец июля. Все сложнее становилось положение на фронтах. Вражеское продвижение в глубь нашей страны продолжалось. 16 июля фашистские войска взяли Смоленск.

Группе военинженера 2-го ранга Павла Михайловича Мугалева было поручено произвести тщательную рекогносцировку участка Серпухов — Коломна, определить необходимые силы и средства для подготовки серии взрывных заграждений на случай подхода противника.

К месту назначения офицеры прибыли поздно вечером. Машины остановились возле бревенчатого одноэтажного домика. Здесь их приняли представители командования сектора обороны. Расспросили, как добрались, каково самочувствие, познакомились поочередно с каждым. Затем ввели прибывших в курс разворачивавшихся событий.

Каждый из них должен был продумать и сделать предложение, которое командование использует для укрепления участка обороны на дальнем подступе к Москве.

Мугалев полностью включился в эту работу.

Как он понимал, испытания тралов были временно прекращены. Но, будучи глубоко убежденным, что противоминный танковый трал нужен армии, он продолжал думать о нем, готов был в любой момент со всей энергией приступить к дальнейшей работе над ним. Но когда придет это время?

Мугалев, как конструктор, не был ограничен разработкой только своей темы. Он знал, с каким предубеждением и даже иронией были поначалу встречены реактивные минометы БМ-13. Какая, мол, это артиллерия! Но когда 14 июля 1941 года по Оршанскому железнодорожному узлу прогремел первый залп «катюш», мнение скептиков о боевых качествах нового оружия резко изменилось. Этот факт обнадеживал Павла Михайловича, утверждал в нем глубокую уверенность в правоте и его дела. Тральщики, безусловно, понадобятся войскам и будут должным образом оценены.

…Разгромленные под Москвой немецко-фашистские войска откатывались назад. Мугалев был уже далеко от столицы. Военно-инженерная академия, эвакуированная во Фрунзе, затребовала своих преподавателей, в том числе и Павла Михайловича, тотчас же, как только была завершена ими работа на рубеже Серпухов — Коломна. Но какой офицер может спокойно усидеть в глубоком тылу в то время, когда на фронтах успешно осуществлялся ряд наступательных операций! Мугалев понимал, что это лишь начало. Впереди — жестокие бои. Как бы противник ни старался вернуть утраченные позиции, но начало его изгнанию положено. Вот когда нужны нашим частям тральщики.