Алексей Шерстобитов - И киллеру за державу обидно

Хлебникова, даже не поведя бровью, еле сдерживая эмоциональную, бешено атакующую волну, продолжает с той же интонацией:

— Очень трогательно. А вот мой муж хотел на своих руках вырастить нашего сына… — Глоток необходимой порции воздуха позволил перевести дыхание присяжным, увлеченно наблюдавшим за происходящим — такое представление, да еще за государственный счет! Конечно, они были увлечены, но совершенно не представляли, каким прениям предстоит разгореться в их комнате, когда наступит их время принимать решение, и вот тогда заговорят сердца и гордыни…

Но сейчас говорила вдова:

— Итак, если вы позволите, я объясню ту разницу между убийцами, которую я поняла за эти 10 с половиной лет… — Присяжные кивают головой, давая согласие… Получив поддержку, она продолжила:

— Можно убить. Но убить и раскаяться — это важнее той причины, по которой совершено это преступление. Я прошу вас услышать слова раскаяния, прозвучавшие из уст левого «аквариума». Вы не имеете права их не услышать! Потому что дать шанс кающемуся грешнику — это наш долг: превозмочь свою боль, недоверие, страх и дать этот шанс! Потому что кающийся грешник будет услышан на Суде намного более строгом, перед которым мы все предстанем: и адвокаты, и подсудимые, и потерпевшие, и присяжные, иии… убитые…

Я прошу вас о снисхождении к ребятам, чью жизнь Пылев сломал так же, как жизни всех близких и родственников своих жертв, кому он выносил смертный приговор. Они тоже потерпевшие на данном судебном процессе.

И в то же время я умоляю вас вынести самый суровый приговор подсудимым из правого «аквариума». Я говорю о Сергее Махалине и Олеге Пылеве. Тот, кто не признает своей вины, оказавшись на свободе, будет убивать снова и снова. И тогда на моем месте окажется кто-то из вас или тех, кто вам дорог!.. — Окинув всех проницательным взглядом, заострив внимание на адвокатах Пылева и Махалина, намеренно заставив «выстрелить» своим вниманием в ту сторону присяжных, что заставило потупить взоры «защитникам» этих обвиняемых, Хлебникова перешла к следующему моменту:

— В своей речи адвокат Пылева сказал: «Посмотрите на эти лица!», — имея ввиду, так называемую «пехоту»: «Пылев жил в постоянном страхе. Любой их них мог выстрелить ему в спину!». Уважаемые присяжные! Вам стало жалко Олега Александровича?.. — За перилами, отгораживающими двенадцать присяжных заседателей стало оживленно, люди, воспользовавшись моментом обращения к ним, меняли позы, улыбались, мотали в стороны в осуждении Пылева своими головами, кивая ими же в поддержку оратора. Она же, не останавливаясь, продолжала наступление по всем фронтам, в том числе и на окопы обвинителя:

— Мне немного стало жаль его. Поэтому я прошу вас защитить его от этих отъявленных убийц и дать Пылеву максимально большой срок, предусмотренный нашим законодательством. Надеюсь, стены тюрьмы надежно сохранят его бесценную жизнь… — Снова замелькали улыбки присутствующих, кроме людей, составлявших компанию «плохих». Надя, взглянув на судью, сделавшего жест, говорящий: «В вашем распоряжении времени неограниченное количество, используйте свое конституционное право», и она использовала:

— Человек (Пылев) менял фамилии, имена, отчества, даты и места рождения…

Не дав договорить, адвокат Махалина, часто выступающий защитником и Олега Пылева — Миндлин, подскочив, выпалил:

— Я протестую! Любой гражданин РФ может поменять паспортные данные!.. — Что совершенно не смогло сбить с темпа струящуюся мелодию:

— Вадим Самуилович! Так ли это?! Я могу поменять имя, например. Но вот год рождения нет, при всем моем чисто женском желании быть моложе. Уважаемые присяжные! Это люди не только без жалости и без совести — это люди без имени, без будущего, но к сожалению, с прошлым, усеянным трупами… На данном судебном процессе я защищаю не свою точку зрения! Я не защищаю имя и честь своего мужа — он в этом не нуждается. Я защищаю право своих и ваших детей жить и работать в своей стране, под своими настоящими именами. И не бояться, что какая-то мразь даст приказ за 30 серебряников лишить их жизни!.. — После этих слов началась перепалка, в которой слова разных людей, выступающих, протестующих, выкрикивающих с места, иногда сливались, но в общем смысл следующий:

Адвокат Миндлин:

— Кто такой следователь прокуратуры? Обычный писарь!..

Надежда Юрьевна, в защиту тех, кто собрал, потратив на это целые годы, десятки томов материалов уголовных дел, чему она была очевидцем:

— Если следователь прокуратуры 1 ранга — обычный писарь, то как назвать адвоката?!

Адвокат Миндлин, с еле скрываемой злостью:

— По поводу убийства Хлебникова… Считаю необходимым — дело отправить на доследование, ибо абсолютно уверен, что это дело рук спецслужб! Уважаемые присяжные!

Реакция Надежды Юрьевны, яд на кончике языка которой начал достигать опасной концентрации, а от него точно нет противоядия ни для одного человека, была вполне ожидаема, людьми, которые ее хорошо знают:

— Хм… Итак, обратите внимание: Алексей Кондратьев — специальный агент по выполнению карательных акций ГОСУДАРСТВЕННОГО масштаба. Убил руководителя оборонного предприятия. А потом начал бегать, заметая следы: то кого-то в подъезде пристрелит для отвода глаз, то кого-то придушит на даче у Пылева. Человек, больной эпилепсией, не служивший в армии…

Судья Усов, делая вид, что закашлялся, на деле еле сдерживаясь, давился от смеха:

— А Вы это откуда взяли?

— Ваша честь, из материалов уголовного дела.

— Вы можете опираться на факты, которые звучат в зале суда.

— Простите, Ваша честь. Но у меня, тем не менее, вопрос: разве наши спецслужбы отдали бы своего ценного сотрудника на этот суд? Мне кажется, адвокаты Миндлин и Мелков недооценивают наши интеллектуальные способности. Уважаемые присяжные! По этой логике вся банда — это спецразработка: от перепугавшегося, удравшего в Киев бывшего лейтенанта КГБ Гусятинского до гениальнейшего коневода Пылева! Нужно быть идиотом, чтобы это утверждать!

Адвокат Миндлин, перебарывая усилиями своего голоса уже нескрываемый прорывающийся гомерический смех присутствующих, удары молотка, перекидываемые друг другу комментарии:

— Вы с самого начала следствия считали виновным Волошина. Это так? Вы меняли свои показания?

— С самого начала расследования я говорила, что удар был нанесен со стороны «МАРВОЛ». И кроме главы фирмы, Волошина, с первых минут я называла имя Ческиса. Повторюсь: даже опытнейшим следователям понадобилось более десяти лет, чтобы назвать все имена виновных. Я продолжаю настаивать: мой муж был убит в связи со своей профессиональной деятельностью! Виновник, Ческис, работал в «МАРВОЛ». Имена организатора и исполнителя убийства я узнала позднее… — Миндлин, уже из принципа продолжая, чтобы не останавливаться, старался усиливать давление, пытаясь перевести все внимание присяжных заседателей на Волошина, тем более, что действительно на Марка Семеновича было предостаточно показаний, но кажется и в этом случае, как и в случае с Таранцевым, у него появилась презумпция невиновности: