Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

«Когда Вандал попал в моё подразделение, для меня это было плохой новостью. Такой тип бравых солдат, которые воевали как считают нужным, не очень дисциплинированны. Мне стало понятно сразу, что если его не остепенить, то скоро не я буду командовать отрядом, а отряд мною.

Я уже не помню, какая мелочь послужила первым камнем преткновения между мной как командиром взвода и медиком Вандалом, но после первого же предупреждения я с размаха бросил в него свою кевларовую каску.

Это произошло в кафе “Метелица”, в котором мы располагались. Он при всех проигнорировал мои указания, и мне при всех необходимо было показать, что это плохой пример.

Когда я бросил в него каску и сменил тон обращения на более требовательный, давая понять, что не отступлю, Андрею пришлось выполнить, что от него требовалось.

Всем, кто это видел, стало не по себе, так как обычно к Вандалу старшие ополченцы и командиры относились снисходительно и многое прощали.

Через пару часов мы обменялись извинениями, и после этого конфликтов между нами больше не было. Напротив, ему можно доверить ответственные поручения, и его буйная инициатива не выходила за рамки обязанностей военного медика».

Самое интересное, что почти всё его подразделение состояло из людей невоенных — шахтёров, строителей, простых донецких работяг. Иногда к нему приходили зэки, бывшие наркоманы, социопаты.

Однажды к нему попал местный парень лет 23 с позывным Плаха. Родители его жили заграницей, а сына оставили жить одного в квартире. Они его не контролировали и раз в месяц присылали приличную сумму денег на жизнь, поэтому он не работал и не учился, а жил просто себе в удовольствие. К жизни парень был вообще не подготовленный. Когда он получил наряд на кухню, то наши девочки-повара попросили его почистить картошку. И как они удивились, когда тот сказал, что не умеет этого делать.

Он выглядел беспомощным и неказистым, поэтому его в основном ставили часовым, в боях он не участвовал. Когда он услышал первый раз свист мины, то сильно испугался и молился под столом в «Метелице» какому-то своему сектантскому богу.

Кедр же сделал в расположении ополченцев святой уголок с иконами и каждое утро проводил молитву с бойцами. Через какое-то время Плаха забыл про свою секту и вспомнил, что он крещёный и на нём висит православный крестик. А в дальнейшем влился в коллектив и стал принимать участие в боевых операциях. После того как ополчение вышло из Славянска в Донецк, он оставался в ополчении и провоевал ещё полтора года.

5 сентября 2015 года Плаха при выполнении боевого задания нарвался на растяжку и от попадания осколка в голову погиб.

Царствие Небесное рабу Божьему Владиславу .

Ополченец Плаха

Один случай произошёл с бойцами Кедра, когда мы с Кротом приехали на его позиции. Ополченцы с чувством юмора выясняли внутриколлективные отношения. В чисто мужских коллективах, в зависимости от условий, всегда существуют специфические взаимоотношения. Мужики разных взглядов и характеров иногда имеют полярные мнения и часто спорят или подшучивают друг над другом, даже на войне.

Поляк был мужик прямой и авторитетный. Рост, вес, взгляд, всё было внушительным и вызывало чувство уважения с первых минут общения. Кедр часто оставлял его за главного в отряде во время своего отсутствия или поручал ему ответственные задания. Он был типичный альфа-мужик со стандартным прогнозируемым поведением в тех или иных ситуациях. Снег — другое дело: он был мормоном. Конечно, людям, которые знакомы с религией и её разновидностями, проще было понять такого парня, и Кедр, будучи человеком православным и разбирающимся в конфессиях, увидел в нём мотивацию стать ополченцем и личные качества бойца. Но вот остальным было несколько трудно поначалу налаживать коммуникацию со Снегом. Поляк и Снег иногда спорили.

И вот мы с Кротом приехали на его позиции в гости, и нас, как обычно, застал артобстрел. Кедр вежливо всех пригласил в укрытие. Обстрел усилился, разрывы слышны всё ближе и сильнее. Несколько раз от ударной волны в погребе сбивало пламя со свечей. Все сидят в полутьме, нервозность нарастает. У большинства одно переживание, что можно погибнуть не в бою, а вот здесь — от прямого попадания в деревенский погреб среди домашней закрутки тушёной курятины.

Погреба в Семеновке были очень важным и полезным объектом. В них можно было не только переждать обстрел, но и отчасти решить продовольственный вопрос. К каждой взятой банке консервации ополченцы относились бережно, с трепетом, благодаря за труд хозяюшек, которые вынуждены были бросить свои дома и хозяйство.

И вот под мощным обстрелом Поляк решил толкнуть речь. Он говорил о том, какие гады укропы и по мере нарастания обстрела усиливал свои слова более патриотическими оборотами. Картина обрастала какими-то мистическими оттенками: снаряды, словно слыша, проникновенную речь Поляка, как бы спорили с ним и старались упасть ближе и ближе, а Поляк, как бы опережая их, ограждал нас от попаданий словами о Родине, долге и чести.

«Укропы, гады! Долбите, тратьте свои патроны и снаряды. Всё равно вы в нас не попадёте. Наше дело правое! Мы победим! Потому что с нами Бог!» — закончил Поляк, приподнявшись под низким потолком со сжатой в кулак рукой. Нависла пауза, даже снаряды умолкли на время. Мы все смотрели друг на друга, и только Снег, придвинувшись ближе к Поляку, с лёгкой иронической улыбочкой уточняюще произнёс в продолжение речи: «И консервация…»

Все заржали. И дальше эта фраза — «С нами Бог… и консервация» — разлетелась по всей Семёновке.

Ополченец-мормон Снег

Вот с такими ребятами приходилось воевать Кедру. Но у него лучше всех получалось находить с ними общий язык, разрешать конфликты и адаптировать своих солдат к боевой обстановке. У него была сложнейшая задача — сделать воинов из таксистов, шахтёров и вандалов…

24 мая Мотороле поступил приказ провести разведку боем краснолиманского укровского блокпоста.

Он собрал свою группу и попросил поехать меня как полевого медика, Кедра и Крота.

Рано утром через посёлок Восточный мы приблизились к укропам на расстояние метров 300. Боцман тащил с собой гранатомёт, Цыган и Север — ПТРС. Моторола оставил Крота левее нашей позиции с ПК, чтобы он прикрывал наш отход и, в случае преследования, отсекал вражескую пехоту.