Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Так мы с тобой и познакомились…

Потом мы подружились, и ты ко мне иногда приезжал. Так как ты знал, что я живу в посёлке Восточный, который рядом с украинским блокпостом, ты постоянно мне звонил и предупреждал о бомбёжках. Ты говорил: «Мы сейчас будем «работать», залезайте в погреб». А потом перезванивал: «Ну как, все живы? Если тебе видно, пойди посмотри, мы БТР сожгли на краснолиманской развилке».

Однажды ты пришёл ко мне в кабинет и показывал свой пистолет. Говоришь:

— Вот, смотри, у меня пистолет Макарова.

Показывал, как им пользоваться, как его перезаряжать. Я человек не военный, мне было интересно. А с тобой можно общаться. Ты контактный. Из всех ополченцев ты самый простой и человечный.

— Ну, это, может, из тех, с кем ты был в контакте. Так-то людей у нас много хороших.

— Да, из тех, которые приходили ко мне. А что ко мне может привести? Горе — погибшие ваши боевые товарищи. Поэтому ко мне приходили ребята, мягко говоря, не настроенные общаться. А ты мне показался таким обезбашенным парнем, которому всё нипочём. Тебе тогда ещё шестнадцать только было.

— Расскажи о первых потерях ополчения в бою на Пасху.

Был у вас бой на Пасху. Где-то, кажется, со стороны Карачуна. Погибших было трое: Паша Поселка — десантник-афганец с ампутированной ногой и отец с сыном. Помню, что десантник от пуль погиб, сына застрелил снайпер — пуля прошла навылет через голову, а отца зарезала украинская диверсионная группа.

Узнав от меня причину смерти, что есть и огне-стрелы, и колото-резанные, Стрелкову доложили, что я занимаюсь саботажем и подвожу под поножовщину всё. Меня доставили в СБУ к Стрелкову, чтобы я с ним объяснился.

Я ему объяснил, что там проходила диверсионная группа. Стреляли сзади, явно в одного лежачего. Первого убитого — скорее всего, зарезали, потому что там было ножевое в голову.

Стрелков меня спросил:

— А ты часто колото-резанные в голову видел и огнестрелы?

— Вы понимаете, я практически не вскрывал огнестрелы с нарезного оружия. У нас не характерна такая травма, а колото-резанное в голову — это вообще нонсенс. У него, кроме попадания в голову, были резанные в живот и грудную клетку. Он был в одежде, так как ещё было холодно. Пойдёмте в морг, там вся одежда убитых осталась, вы всё осмотрите. Вы же поймёте, где огнестрел, а где нож.

Сначала он хотел рвать и метать, но когда я ему свою позицию изложил, он нормально выслушал и сказал, чтобы я подождал несколько часов в СБУ до всех выяснений.

Я перенервничал сильно и после его фразы: «Посидите до выяснений», выпалил: «Делайте, что хотите, но «на подвал» я не пойду». А он улыбается и говорит:

— Никто вас на подвал не приглашает, но побудьте до всех выяснений в кабинете. — А потом добавил: — Может, вы покушать хотите, вы голодны? Может, чай или кофе?

Я отказался:

— После разговора с вами вообще ничего не лезет. Дайте просто воды попить. Горло сушит, вообще не могу!

Мне дали бутылку минералки, и я в течение дня всю её выпил. Так я целый день просидел в СБУ. Там и Женю Поддубного [журналиста ВГТРК] даже

встретил. Потом вижу — идёт Стрелков по коридору. Я подхожу к нему:

— Игорь Иванович, так что же со мной? Я тут уже целый день сижу.

— Вы понимаете, нам с вами трудно будет людям объяснить…

И мне эта фраза запомнилась по сегодняшний день. Думаю, раз «нам с вами», значит я уже не против вас…

Он говорит:

— Ну пойдёмте, я вас отведу к Абверу (начальнику контрразведки).

Абвер мне дал какие-то указания по вскрытиям трупов, и я пошёл домой. Больше Стрелков меня не трогал.

А с погибшими в этом бою на Пасху прощались на главной площади. Тогда очень много людей собралось, проходила массовая панихида.

Второй раз я к Стрелкову сам лично пришёл, потому что мне позвонили из Донецка и сказали, что едут за трупами. А я думаю, как они ко мне приедут, морг же не охраняется. Я всё бросил и на всех парах прибежал к Стрелкову. Он меня сразу принял вне очереди.

— Что случилось? — спрашивает.

— Мне позвонили из Донецка, сейчас сюда заедут украинцы.

— Успокойся, иди работай, не переживай. Никто сюда не заедет.

— Ну как же? Морг не охраняется.

— Если они только в город сунутся, будет самая настоящая война. Иди, работай.

Я тогда не понимал, как он так спокойно говорит об этом. Я-то вас в городе не видел — только несколько баррикад из покрышек и всё.

Подъезжая к моргу, мы с Вохой учуяли запах. Холодильники не работали, поэтому трупы лежали в тепле, причём в летнюю жару. Воха остановил машину, я достал под кирпичом ключ и открыл большие железные ворота. Трупный запах ударил нам в лицо ещё сильнее. Воха в морг приехал впервые, и в тот момент сильно обалдел от увиденного. Трупы людей лежали на каталках, на полу, большинство из них не были прикрыты простынями. В левом дальнем углу лежало несколько обугленных тел. Наверное, целая семья, так как, помимо двух взрослых, мужчины и женщины, рядом лежало тело маленького роста. Все чёрные. Мы с Вохой переглянулись и вспомнили, что на днях рассказывали ополченцы, как укропы попали в частный дом зажигательным снарядом. Подробностей о том, кто спасся, а кто сгорел мы не знали, но увидев обгорелые тела, сразу подумали, что они жители того дома.

Без заведующего Ивана я в морге ещё не был. Мы с Вохой решили пройти дальше и посмотреть — есть ли вообще холодильники и возможно ли их как-то подключить в дальнейшем, так как электричество в городе периодически появлялось. Осторожно переступая через завалы мёртвых, мы дошли до помещения, в котором стояло в ряд несколько холодильных камер. В этой комнате на полу также лежали груды человеческих тел. Конечно, во всём морге в основном были трупы мирных людей, умерших своей смертью. Их просто много накопилось за период войны, так как первыми перестали выходить на работу санитары, занимающиеся развозом из морга на кладбище.

Преимущественно в морге лежали только взрослые тела, но, проходя очередную комнату, мы увидели обезглавленную девочку у стены. Мы опять переглянулись с Вохой и вспомнили, что накануне недалеко от реабилитационного центра Лёли, украинским снарядом убило девочку. Тогда ВСУ получили координаты нашего военного госпиталя, в котором лежали только ополченцы, и решили, видимо, его разбомбить. Но «немного» промахнулись и попали в один из частных жилых особняков.

Резкий запах гниющих тел был настолько сильным, что Воха не выдержал, выругался и вышел быстрым шагом на улицу. Я через пару секунд пошёл за ним.