Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

После того как «Метелицу» и автомойку раздолбили окончательно, встал вопрос о безопасном месте для оружейки. Тогда ополчение для себя открыло в километре от семёновского перекрёстка колбасный цех «Семёновские колбасы», который граничил с цементным заводом и заводом по изготовлению сладкой воды «Биола». Через дорогу расположилась свиноферма, из которой, возможно, и поставлялось сырье для переработки на колбасу.

Сам колбасный цех принадлежал местному магнату с говорящей фамилией Жидков. В мирное время он был одним из самых успешных бизнесменов в Славянске и окрестностях, так как многие вопросы решал совместно с тогдашним мэром города Нелей Штепой.

Во время Майдана он активно поддерживал и даже финансировал «Правый сектор», о чём говорят документы, найденные нами в его кабинете на территории колбасного цеха. А когда Славянск заняли мы, для него это стало огромной потерей. Он не успел практически ничего вывезти из своих предприятий, кроме денег, и смылся куда-то на территорию тех, кого и спонсировал.

Самое интересное, что мы нашли в его владениях — сектантская литература. Игорь Жидков был то ли почётным членом, то ли основателем какой-то секты по типу Свидетелей Иеговы. И большинство сотрудников колбасного цеха были её адептами. Видимо, он всех своих подчинённых подсаживал на свою сектантскую тему, раздавая брошюрки и книжки. После этого неудивительно, что он активно поддерживал Майдан, так как львиная доля различных религиозных течений и сект являлись ярыми сторонниками оппозиции и госпереворота на Украине. Более того, они сыграли огромную роль в привлечении и последующем окормлении своей «паствы» на Майдане. Потому как костяк так называемых революционеров в Киеве формировался из селюков-западенцев, отмороженных неонацистов, бомжей-гомосексуалистов (шучу — просто бомжей) и адептов различных сект.

Так как я был «свободным воином» и числился в подразделении Кедра только формально, постоянно разъезжая по всем позициям Семёновки и Славянска, то в никем ещё не занятом колбасном цехе, разрешили поселиться мне, такому же ничейному профессиональному водителю Артисту, электрику Ташкенту и «свободному журналисту», на тот момент личному корреспонденту Моторолы Гене Дубовому с позывным Корр. Первые два дня с нами ещё жил Шарнир, но получив в здании мясокомбината очередное ранение (первое ему обеспечил Кедр, когда врезался на «газели» в столб), уехал в больничку.

Так мы стали жить и стеречь склад со всем семёновским вооружением вчетвером: я, Артист, Ташкент и Гена Дубовой. В первый же день мы провели продовольственную разведку в цехе и нашли настоящий кладезь в условиях нашего положения. Оказалось, что в производственной части здания находились огромные комнаты-холодильники, забитые до потолка мясом: брикеты говядины всех сортов, включая высший, свинины, а вокруг валялись крупные курицы-бройлеры. Всё это наше, а так как электричества в Семёновке нет, то это мясо нужно съесть максимум за две-три недели, так как летом без электричества холодильники быстро нагревались. Мяса было столько, что сложно даже передать. Три холодильные комнаты, каждая размером с учебную аудиторию в моём университете. И везде оно — МЯСО!

«Семёновские колбасы»

Последний месяц нашего пребывания в Семёновке вспоминается особенно красочно, наверное, потому что на завтрак, обед и ужин у нас была не тушёнка с гречкой и даже не вкусно приготовленный нашими девочками борщ или каша на той же тушёнке, а мясо в чистом виде. Ташкент где-то нашёл на территории мультиварку, и мы смогли готовить мясо, не выходя из здания. А долго находиться на открытом пространстве довольно опасно, так как украинские беспилотники круглосуточно летали над нашими позициями и корректировали артиллерийский огонь.

Как только был обнаружен почти неиссякаемый источник мяса, мы сразу же поставили командование в известность, чтобы столько добра не пропало, а было использовано для кормёжки всех ополченцев на блокпостах и мирного населения. К середине июня вокруг Славянска кольцо украинских выродков сжималось всё сильнее, и продовольствие в город почти не поступало. Население в прямом смысле стало голодать. Народное ополчение во главе с Игорем Стрелковым взяло на себя обязательство по обеспечению тех слоёв населения, которые находились в катастрофическом положении. Поэтому открытие целого мясокомбината стало огромным подспорьем как для бойцов, так и для народа, находившегося в частичной изоляции и военной обстановке. Каждый день к нам приезжали десятки машин и загружались мясом.

Одни отвозили на блокпосты, а другие либо адресно по квартирам, либо к Свято-Александро-Невскому собору в районе ж/д вокзала, где священники ещё до нас занимались сбором гуманитарной помощи и раздавали всем нуждающимся.

Обстрелы ВСУ Свято-Александро-Невского собора

Гена Дубовой о своём появлении в Семёновке:

— Когда ты приехал в Славянск из Донецка?

— Я приехал через несколько дней после того, как вы взяли Семёновку. Перед этим мы несколько раз ездили в Славянск как репортёры, собирали информацию, я уже тогда хотел остаться. Но у нас тогда шла война на Южном направлении — в Мариуполе. Приходилось туда ездить. И ещё была газета, мне нужно было сдать второй номер по договорённости с Министерством информации. Я был тогда сооснователем с Еленой Никитиной — первым министром информации ДНР. И через несколько дней я отправился в Славянск.

— Что помнишь о Семёновском мясокомбинате?

— Непрестанные обстрелы. Больше всего запомнилось, как мы в беседке чай пили, а в это время осколки летят, буквально вырывая кружки из рук. И только после этого мы в помещение зашли — настолько привыкли к обстрелам.

К этому времени Моторолу назначили командовать так называемой бронегруппой — подразделением из 15–20 человек, предназначенной для нападения на украинские колонны бронетехники. А для того, чтобы жечь эту технику, у его ребят имелось самое крутое вооружение в Семёновке: два пулемёта НСВТ «Утёс», два гранатомёта АТС, ПТРС, ПТУРС, ну и ПКМ. Воха уже был более занятой и постоянно мотался то в Семёновку, то в Николаевку. Я, хоть и жил на мясокомбинате и реже видел Мотора с Вохой, но иногда они заезжали к нам в цех и брали куда-нибудь меня с собой.