Хаджи-Мурат Мугуев - Весенний поток

Вестей из Басов по-прежнему нет. Даже в оперативном отделе штаба неизвестно, как развиваются бои. Ганюшкинское направление не так беспокоит нас. Главное сейчас — Басы. Там Киров. Это и настораживает и вместе с тем обнадеживает нас.

Радостное известие: на окраине Астрахани, над слободкой Царев, подбит английский самолет. Его сбили ружейным огнем. Стоявшая на выезде застава залпами обстреляла самолеты. Завихляв в воздухе, один самолет стал нырять и, теряя высоту, снизился и сел на поляне. Из него выскочили двое. Летчик, открывший из маузера огонь, был тут же убит выстрелами бежавших к самолету чоновцев, другой, подняв руки вверх, сдался. И тот и другой — англичане, офицеры.

Удивительные вещи творятся на фронте. В штаб только что вернулся Сергей Миронович. Победа полная. Терская белогвардейская дивизия разбита. Командовавший ею полковник Зимин убит. Апшеронский полк, наступавший на Басы с запада, неожиданно повернул штыки против своих и, переколов офицеров, ударил белоказакам во фланг. Победа до того решительная, что подкрепления, посланные вчера в Басы, оказались ненужными. Киров весел. Белые бегут в беспорядке, и наша слабая кавалерия гонится за ними, подбирая пленных, обозы и другие трофеи. Оленичево, Яндыки, Промысловка и Аля уже очищены от белоказаков. На этом участке почти вся пехота противника перешла к нам с оружием.

Вечером к моему столу подходит технический секретарь нашей партийной ячейки Покровская. У нее растерянный вид, руки дрожат.

— Ты слышал? Приказано эвакуироваться. Приказ из Москвы пришел — Астрахань сдавать.

Я улыбаюсь.

— Брось, Наташа. Охота тебе верить сплетням.

Богословский, услыхав наш разговор, смеется:

— Это, товарищ Покровская, старые враки. Я здесь за год раз двадцать их слышал. Не иначе, как штучки деникинской агентуры.

— Нет, это не слухи. Мне тоже сообщили сейчас в Реввоенсовете, телеграмма от Троцкого пришла: вывезти все ценное, а самим отойти к Саратову ввиду бесцельности обороны, — подтверждает только что вошедший Проказин.

— Что, что? Телеграмма? — сердится Богословский и поднимается с места. — Да верно ли это?

— Да, такая телеграмма получена. Я сам слышал, как начштабарм Ремизов говорил о ней Самойлову.

— Все равно не поверю! Если даже и есть, то подложная. Не забывайте, товарищи, что мы в окружении врага. Вспомните, на какие только штучки не шли белые! — кричит Богословский, стуча кулаком по столу.

Оставляю спорящих и иду в Реввоенсовет к Самойлову. Оставить Астрахань! Теперь, когда кольцо осады в двух местах пробито, когда белые бегут, а их полки переходят к нам! А связь с Баку, нефть, выход в море, а флотилия?..

Секретаря нет. В приемной беседуют двое военных, одного я знаю — это Ласточкин, бывший полковник старой армии, работающий в оперативном отделе армии.

— Уже отдано приказание, через голову Реввоенсовета, судоверфи начать подготовку к эвакуации, — говорит он.

— Как через голову Реввоенсовета? Кем же это?

— Самим Троцким. Есть особая об этом радиограмма лично начвосо [3] Начальник отдела военных сообщений. .

— А как арсенал?

— Конечно, тоже. И судоремонтные мастерские, и завод «Мазут», и еще многое другое. Но вообще я не представляю себе, как, во что выльется эта эвакуация.

Через приемную пробегает Самойлов с бумагами в руках.

— Что такое? Неужели это правда? — спрашиваю его в коридоре.

— Черта с два! Телеграмма, правда, есть, а эвакуации, — он радостно хохочет, — не будет... Мироныч не допустил. Вот... — он хлопает рукой по бумагам, — вот Владимиру Ильичу по радио посылаем. — Он срывается с места и уже издали кричит: — Не будет эвакуации!

Я бегу вниз и слышу сердитый тенорок красноармейца из караульной роты:

— Що? Уходыть? Николы того не будет... Одиннадцатая кавказская не уйдет. Не за тим мы с Тамани сюда шлы. Нас на Кубани браты тай диты ожидают. Наступать треба! — кричит он, сердито поблескивая глазами.

— Ну, вояки, кончайте митинг! Лопнула эвакуация. Мироныч против...

— Вот это да! — радостно перебивает меня красноармеец.

* * *

Подробности событий в Басах, сыгравших такую большую роль в обороне Астрахани, я узнал позже от одного из непосредственных участников боя, командира дивизии Александра Сергеевича Смирнова. Вот что он рассказал мне.

Вечерело. Окопы, вырытые на холмах за селом, уже слились с потемневшей землей. Горизонт стало затягивать ночной пеленой.

— Астрахань! Астрахань! Говорят Басы... Астрахань! Давай Астрахань! — монотонно стуча ключом, вызывал телеграфист.

Наконец раздался ответный стук, и из аппарата поползла длинная лента, усыпанная точками и тире.

— Астрахань. Реввоенсовет одиннадцатой. У аппарата дежурный. Что надо? — прочел телеграфист.

— Говорят Басы. У аппарата комдив Смирнов и комиссар бригады Павлов. Прошу вызвать к проводу товарища Кирова и командарма.

— Как зовут вашего комиссара? Какой он губернии и уезда?

— Лев Петрович. Рязанской губернии, Зарайского уезда. А кто дежурит? — в свою очередь спросил комиссар.

— Брагин.

— Здорово, Степан. Это я, Павлов, а рядом комдив Смирнов. Поторопи Мироныча и командарма, срочное дело.

— Хорошо, сейчас передам, — прочел телеграфист.

В телеграфной зажгли вторую, запасную лампу. За селом изредка хлопали выстрелы, раза два простучал пулемет. С площади доносились тихие, заглушенные голоса.

— Ты, товарищ Павлов, тоже, когда будешь говорить с Кировым, поддержи меня. Обстановка и положение ясны тебе не меньше, — оборачиваясь к комиссару, взволнованно сказал комдив.

— Ясны. Однако сдавать Басы нельзя, — коротко сказал комиссар.

— Кто говорит о сдаче? Какая там сдача? Я прошу только разрешить эвакуацию отсюда отдела снабжения, склада и госпиталя.

— Это и есть сдача. Ты представляешь, товарищ комдив, как это подействует на бойцов в окопах, когда они узнают, что село потихоньку эвакуируется?

— А что же делать? Не могу я сейчас, в обстановке боя, иметь у себя в тылу лишние организации и ненужный балласт, вроде завхозов, машинисток и сторожей.

Внезапно застучавший аппарат прервал разговор комдива и комиссара. Адъютант Гудков достал полевую книжку, чтобы записать разговор.

— У аппарата командарм одиннадцатой. Здравствуйте, товарищи! Что скажете?

— Сейчас начнем доклад. Просим только обязательного присутствия товарища Кирова. Обстановка здесь такова, что необходимо решение Реввоенсовета, — нагибаясь к самому лицу телеграфиста, диктовал Смирнов.

— Как? Разве товарищ Киров не с вами?.. Разве он еще не приехал в Басы? — поднимая брови, встревоженно прочел телеграфист.

— Что, что? К нам в Басы? — в два голоса спросили комдив и военком.