Брайан Стивенсон - Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Я не сразу ответил ей. Лишь горстка государств разрешала применять смертную казнь к детям – и Соединенные Штаты были одним из них. Многие мои алабамские клиенты сидели в тюрьме для смертников за преступления, в совершении которых их обвинили, когда им было по 16–17 лет – действительно дети. Многие штаты изменили свое законодательство, чтобы легче было судить детей как взрослых, и мои клиенты становились все моложе и моложе. В Алабаме больше несовершеннолетних, приговоренных к смертной казни {44}, на душу населения, чем в любом другом штате – или, если уж на то пошло, чем в любой другой стране мира. Я был полон решимости справиться с растущим спросом на наши услуги, берясь за новые дела только в том случае, если клиенту предстояла казнь или он был официально приговорен к заключению в тюрьме для смертников.

Дела несовершеннолетних взимают особенно большую эмоциональную дань с каждого, кто к ним прикасается.

Эта женщина рассказала мне, что ее внуку всего четырнадцать лет. Хотя Верховный суд утвердил {45}смертную казнь для несовершеннолетних в постановлении от 1989 г., годом раньше тот же суд запретил применение смертной казни к детям до пятнадцати лет. С какими бы ужасами ни столкнулся ребенок, о котором она говорила, в тюрьму для смертников его не отослали бы. Возможно, внук этой женщины был бы приговорен к пожизненному заключению без права условно-досрочного освобождения, но, учитывая непомерное число дел со смертными приговорами в нашем «портфеле», я никак не мог бы оправдать согласие взять еще и его дело.

Пока я думал, что ответить на мольбу этой женщины, она забормотала быстрым шепотом:

– Господи, пожалуйста, помоги нам! Направь этого человека и защити нас от любого решения, которое будет не Твоей волей. Помоги мне найти слова, Господи! Подскажи мне, что сказать, Господи…

Я не хотел прерывать ее молитву, поэтому дождался, пока она закончит.

– Мэм, я не могу взять это дело, но завтра же съезжу в тюрьму и встречусь с вашим внуком. Посмотрю, что можно сделать. Вероятно, мы не будем представлять его, но позвольте мне выяснить, что происходит, и тогда, возможно, мы сумеем помочь вам найти адвоката, который сможет вам помогать.

– Мистер Стивенсон, я так благодарна!

Я устал и чувствовал, что перегружен теми делами, которые были у меня на руках. А дела несовершеннолетних взимают особенно большую эмоциональную дань с каждого, кто к ним прикасается. Но я так и так должен был съездить в суд неподалеку от того округа, где был задержан этот мальчик, так что мне было нетрудно заехать туда и встретиться с ребенком.

На следующее утро я около часа добирался до этого округа. Приехав в суд, я просмотрел папку секретаря по этому делу и обнаружил длинный отчет об инциденте. Поскольку я был поверенным, расследовавшим дело от имени семьи, секретарь суда позволила мне прочесть дело, хотя и не дала мне скопировать его или вынести из кабинета, потому что дело касалось несовершеннолетнего. Кабинетик у нее был маленький, но люди заглядывали туда нечасто, так что я сел на неудобный металлический стул в тесном углу комнаты, чтобы прочесть отчет, который в основном подтвердил все, что рассказала мне бабушка мальчика.

Чарли было четырнадцать лет. Он весил меньше 50 кг, а ростом был всего около 150 см. У него не было истории правонарушений: ни арестов, ни плохого поведения в школе, ни противоправных поступков или вызовов в суд. Он хорошо учился и заработал несколько грамот за отличную посещаемость в школе. Мать описывала его как «прекрасного ребенка», который всегда делал то, о чем его просили. Но Чарли, по его собственным словам, застрелил мужчину, которого звали Джорджем.

Джордж был любовником матери Чарли. Она сама называла эти отношения «ошибкой». Джордж часто являлся домой пьяным и давал волю своему дурному нраву. За полтора года до той ночи, когда Чарли застрелил его, было три случая, когда Джордж настолько безжалостно избивал мать мальчика, что ей потом требовалось медицинское лечение. Она так и не бросила Джорджа и не выгнала его, хоть и говорила нескольким знакомым, что должна это сделать.

Тем вечером Джордж пришел домой совершенно пьяный. Чарли с матерью играли в карты. Он ввалился в дом с криком: «Эй, ты где?» Мать Чарли пошла на его голос в кухню и сказала, что они с Чарли дома и играют. Женщина тем вечером поругалась с Джорджем: она упрашивала его не уходить к приятелям, боялась, что он опять напьется. И вот теперь она смотрела на него, налитого спиртным по самые брови, гневным взглядом. Он в ответ уставился на нее с отвращением и презрением – и в следующий миг его кулак метнулся к ее лицу. Женщина не ожидала, что он так быстро и так сильно ее ударит – прежде такого не случалось. Сила удара свалила ее на пол.

Чарли стоял за спиной у матери и видел, что во время падения она сильно ударилась головой о металлический кухонный стол. Джордж холодно посмотрел на мальчика, а потом прошел, задев его плечом, в спальню, где с шумом рухнул на кровать. Мать Чарли лежала на полу, лишившись чувств. Мальчик опустился на колени рядом с ней и попытался остановить кровотечение. Кровь заливала лицо, но текла она из рваной раны на затылке. Чарли пытался привести мать в чувство. Он заплакал, напрасно спрашивая, что ему делать. Потом поднялся, взял бумажные полотенца и стал прикладывать к ее затылку, но остановить кровотечение не смог. Затем мальчик принялся лихорадочно искать матерчатое полотенце, надеясь, что с его помощью получится лучше, и обнаружил, что им обернута кастрюля, стоявшая на плите. Мать готовила на ужин фасоль; Чарли любил это блюдо. Они вместе поужинали, а потом стали играть в пинокль – его любимую карточную игру.

Чарли заменил бумажные полотенца матерчатым и снова запаниковал, увидев, сколько натекло крови из раны. Он тихо умолял мать очнуться, и вдруг ему показалось, что она не дышит. Мальчик подумал, что нужно вызвать «Скорую», но телефон стоял в комнате, где спал Джордж. Тот никогда не бил Чарли, но это не мешало мальчику бояться его. В раннем детстве, когда Чарли пугался или волновался, у него иногда случались приступы дрожи. А за приступом дрожи почти всегда следовало носовое кровотечение.

Сидя на кухонном полу, залитом кровью матери, Чарли почувствовал, как его начинает трясти, и через считаные секунды у него пошла кровь носом. Мать в таких случаях всегда старалась чем-то помочь, но теперь она сама лежала на полу, нуждаясь в помощи. Он вытер кровь, текущую из носа, и постарался сосредоточиться на том факте, что должен что-то делать. Дрожь прекратилась. За четверть часа его мать ни разу не пошевелилась. В доме стояла тишина. Единственным звуком, который слышал Чарли, было тяжелое дыхание в другой комнате; вскоре он услышал, как Джордж захрапел.