Валентин Клименко - Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только

За восемь лет правления, с 1991 года по 31 декабря 1999 года, Ельцин сменил девять руководителей органов безопасности страны.

С августа 1991 года по январь 1992 года ведомством руководил Вадим Бакатин, с января 1992 года по сентябрь 1993 года — Виктор Баранников, с декабря 1993 года по февраль 1994 года — Николай Голушко, с февраля 1994 года по июнь 1995 года — Сергей Степашин, с июля 1995 года по июнь 1996 года — Михаил Барсуков, с июля 1996 года по июль 1998 года — Николай Ковалев, с июля 1998 года по август 1999 года — Владимир Путин, с августа 1999 года — Николай Патрушев. На посту директора ФСБ РФ Патрушева в мае 2008 года сменил Александр Васильевич Бортников. Но это уже было после ухода Бориса Ельцина с поста президента.

Каждый новый руководитель, как правило, приводил с собой свою команду и пытался сказать новое слово в обеспечении безопасности страны: видоизменить структуру ведомства, сократить оперативный состав, ужесточить кадровую политику, иначе расставить акценты в оперативной деятельности, например определить что главнее — борьба с терроризмом или со шпионажем, хотя и так понятно, что каждое подразделение должно заниматься своим делом и не дублировать функции другого.

Смена Ельциным руководителей ведомства, как правило, влекла за собой и смену руководителей основных его подразделений, в том числе и контрразведки, которая переименовывалось и в Управление контрразведывательных операций, и в Департамент контрразведки, и в Службу контрразведки.

В период президентства Ельцина и кадровой чехарды (а иначе и не назовешь то, что происходило) руководителей органов безопасности России, офицерский состав контрразведки неоднократно выводили за штат их подразделений, и они находились в подвешенном, стрессовом состоянии, не уверенные в сегодняшнем и завтрашнем дне, так как по указанию Администрации президента периодически сокращались численность и финансирование контрразведки, дробились подразделения и видоизменялись их функции.

На фоне чистки подразделений и постоянных кадровых сокращений уходили из органов опытные сотрудники, а молодежь не желала в безденежье и в ситуации отсутствия идеалов идти на службу.

Это привело к тому, что образовался серьезный разрыв поколений, когда некого было назначать на вакантные руководящие должности.

Стоило больших усилий удержать американское направление работы в контрразведке на достаточно приемлемом уровне, ведь приданные силы (наружное наблюдение, технические средства) были подвергнуты катастрофическим сокращениям и сведены до минимума.

О восстановлении прежних наших оперативных и оперативно-технических возможностей по американской линии не могло идти и речи.

Но, как говорится, жизнь продолжалась, и в тот сложнейший для нас период американцы, в соответствии с нашими договоренностями в Вашингтоне, через посольскую резидентуру ЦРУ наращивали переговорно-информационную работу — буквально завалили нас информационными запросами.

На достаточно частых встречах мне приходилось получать от них информационные запросы по тематике, напрямую не касающейся ни деятельности первого отдела, ни ведомства в целом.

После таких встреч, возвратившись в отдел, я был вынужден, отвлекаясь от своей непосредственной работы, готовить многочисленные запросы в другие подразделения и органы безопасности, добиваться и получать от них ответы, обрабатывать их и затем, на последующих встречах, передавать эти ответы американцам.

Так же, как в рамках операции «Фантом» мы заставили резидентуру ЦРУ работать буквально на износ под нашим контролем, так и американцы обрушили на нас шквал запросов, которые мы были вынуждены исполнять, не имея к тематике этих вопросов прямого отношения.

Аналогичной активностью американцам мы не смогли ответить, так как другие подразделения КГБ, владельцы информации, были по большей части заняты своими внутренними проблемами. К тому же они опасались американцев, не доверяли им и не имели ни желания, ни дополнительных возможностей заниматься подобного рода информационным обменом.

Надо было что-то делать, и мы вышли с предложением к руководству ведомства передать весь этот информационный поток создаваемой Службе (управлению) международных связей (СМС), оставляя за собой право и обязанность присутствовать на каждой встрече с американцами, сотрудниками ЦРУ, так как это наши объекты разработок, переложив на плечи СМС проработку запросов со стороны ЦРУ и подготовку ответов на них.

Наше предложение было поддержано, но и вплоть до моего отъезда в 2000 году в загранкомандировку я участвовал во всех переговорах и с делегациями ЦРУ, и в большинстве встреч с резидентами ЦРУ в Москве, последовательно сменявшими друг друга: Дэвидом Рольфом, Майклом Суликом (впоследствии он возглавлял контрразведывательное подразделение ЦРУ, одно время он был помощником заместителя директора ЦРУ, в сентябре 2007 года его назначили главой подразделения агентурной разведки ЦРУ), Рольфом Моуэтт-Ларсеном и Стивеном Каппесом (в 2000 году американец руководил Центром контрразведки ЦРУ, в 2004 году был заместителем директора ЦРУ по операциям, в 2006 году был назначен первым заместителем директора ЦРУ).

Когда Служба международных связей встала на ноги, переговоры с ЦРУ проводили в доме № 2 на ул. Большая Лубянка, в небольшой рабочей комнате при служебном кабинете Ю.В. Андропова, окнами выходящей на Лубянскую площадь.

Чтобы пройти в эту комнату для переговоров, надо миновать большой бывший рабочий кабинет Андропова, где осталась обстановка со времен Юрия Владимировича — его рабочий стол, сейф и стол для переговоров.

Американцы, по их словам, первое время, затаив дыхание, пересекали кабинет Ю. В. Андропова, представляя, какие события могли там происходить многие годы назад.

Встречи, за исключением тех, где мне приходилось заявлять американцам официальные протесты по поводу их противоправной деятельности, иногда происходили в ресторанах и в другой обстановке с глазу на глаз и всегда в уважительно-дружеской атмосфере — мы прекрасно понимали друг друга, иногда и не все договаривая.

Вот как одну из таких встреч описывает Рольф Моуэтт-Ларсен, в то время резидент ЦРУ в Москве (публикация «НГ-Независимое военное обозрение» от 18.02.2011 года «У истории много коварных путей и запутанных троп»):

«Не доверие, а профессиональное уважение друг друга отдельными офицерами стало одним из важнейших слагаемых тех скромных успехов, которые принесли усилия по получению конкретных результатов от поддержания связей между спецслужбами.

Эти неоднозначные результаты были подвергнуты испытанию в напряженные часы, предшествовавшие попытке путча, которую предприняли сторонники жесткого курса во главе с Русланом Хасбулатовым и Александром Руцким в октябре 1993 года и которая была направлена против президента Ельцина.