Теодор Гладков - Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

Мотивация вербовки общеизвестна, фактически спецслужбы всех государств во все времена пользовались одними и теми же методами, разница лишь в том, что одни разведки предпочитают один набор «отмычек», другие — другой. Перечень действенных мотивов можно пересчитать по пальцам: деньги или какая-либо иная форма материального вознаграждения, шантаж, месть начальству за реальные или мнимые обиды, так называемые «медовые ловушки» (возможны как гомосексуальные, так и гетеросексуальные варианты), наконец, идейные мотивы. Имеют место комбинации двух и более мотивов.

Так, можно привести многочисленные примеры, когда убежденные белоэмигранты, бывшие офицеры и даже генералы деникинской армии шли на активное сотрудничество с советскими спецслужбами из патриотических побуждений в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами. Такие люди, даже с княжескими титулами, имелись и в сети Голоса.

Существует еще одна, сравнительно редкая категория агентов — так называемые инициативщики, то есть люди, добровольно, по собственной инициативе предлагающие свои услуги иностранной разведке. Большей частью ими движут два мотива: корыстный, когда, к примеру, инициативщик откровенно предлагает купить у него шифр министерства иностранных дел или военного ведомства, либо также из идейных соображений. К числу последних принадлежал (об этом подробнее дальше) Юлиус Розенберг.

Казалось бы, информация в таком случае сама плывет в руки, радуйся и пользуйся! Ан нет… Работа с инициативщиком требует от разведчика высочайшей осторожности и… проницательности. Возможный источник может действительно обладать особо ценной, а то и бесценной информацией, а может оказаться и авантю-ристом-мошенником. А то и хуже: оказаться «подставой» местной контрразведки. Что чревато весьма серьезными и всегда неприятными последствиями. В том числе и в отдаленном будущем.

Оценить важность и достоверность первой, пробной, доставленной инициативщиком информации на месте, силами резидентуры, не всегда представляется возможным. Особенно в случае, если речь идет о научном или техническом материале. Приходится отсылать его на экспертизу в Центр. На это уходит время.

Что касается многочисленной агентуры Голоса, то достоверно известно одно: в ней были люди разных национальностей, мировоззрения, конфессий, профессий, социальных кругов, но никто из них не сотрудничал с ним (следовательно, с советской разведкой) на материальной основе. В ряде случаев могла иметь место компенсация чисто «производственных» расходов, вроде оплаты железнодорожных билетов или гостиницы при поездках в другие города и т. п.

Более того, в целом содержание агентурной сети Голоса не стоило советской внешней разведке ни ломаного цента! Сам Голос и его семья жили на его жалованье в его же компании «Уорлд Туристе, Инк.», из ее доходов оплачивались и оперативные расходы. И это при том, что основная часть доходов компании достаточно сложным путем переводилась Компартии США, в частности на содержание газеты «Дейли Уоркер». (Правда, за девять лет имели место два-три случая, когда из-за временных финансовых трудностей компании резидентура передавала Голосу некоторые не слишком значительные суммы.)

Когда дела в компании шли хорошо, Голос имел возможность оказывать своим информаторам даже материальную помощь, именно помощь, а не вознаграждение: к примеру, в случае серьезного заболевания, переезда в другой город или просто на новую квартиру. Одному из агентов он оплатил учебу в колледже, дав тем самым ему возможность получить высшее специальное образование. Это пошло на пользу делу: данный агент занимался главным образом сбором научно-технической информации.

Об этом человеке следует рассказать особо и достаточно подробно. Звали его Гарри Голд (псевдонимы «Безумец», «Гусь», «Раймонд», «Арнольд»)…

Его настоящее имя — Генрих Голодницкий. Его родители в поисках лучшей доли перебрались из Украины в Швейцарию. Генрих родился 12 декабря 1910 года в Берне. Вскоре семья оказалась в США, осела в Филадельфии. Как многие иммигранты, выходцы из Восточной Европы, Голодницкие решили сократить и американизировать свою фамилию — стали Голдами. Сын Генрих к тому же превратился в Гарри. Этому человеку — Гарри Голду — предстояло стать одним из ключевых агентов советской разведки в США, задействованных в атомных делах. Он имел и подходящее профессиональное образование, и опыт промышленного шпионажа.

Когда он познакомился с Голосом, ему было лет двадцать пять. Невысокого роста, со склонностью к полноте, Голд носил старомодное двубортное пальто, мешковатый костюм со слишком длинными брюками; похоже, он купил его не примеривая. На круглом лице выделялись огромные печальные глаза…

В бедной еврейской семье читали газету «Джюиш Дейли Форвард» («Передовую еврейскую ежедневную») и симпатизировали социализму. В юности одним из любимых героев Гарри был кандидат в президенты США от Социалистической партии Юджин Виктор Дебс.

Гарри Голд никогда не был членом Коммунистической партии США, но верил, как и многие его американские соплеменники в те годы, что Советская Россия является единственным местом в мире, где нет антисемитизма. Он знал, что в СССР виднейшие посты в государстве занимали и занимают евреи: Лев Троцкий, Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Лазарь Каганович; и многие евреи стали генералами в Красной армии, и даже сам глава ОГПУ/НКВД Генрих Ягода — тоже еврей…

Вопреки расхожему мнению многих советских, а ныне российских евреев, в США наряду с расизмом всегда существовал и проявлял себя в разных формах — в том числе и самых агрессивных — антисемитизм. И этому нисколько не противоречит важная роль в жизни страны влиятельной и многочисленной еврейской общины, значительное число евреев среди самых богатых людей Америки. Именно антисемитизм толкал тогда многих молодых евреев в Компартию США, объяснял их симпатию к Советскому Союзу, а некоторых побуждал даже сотрудничать с советской разведкой, особенно после прихода в Германии к власти нацистов.

Перебравшись в США, старый Голд столкнулся с жестоким проявлением антисемитизма не только со стороны работодателей, но и своих же коллег по столярной мастерской, рабочих-итальян-цев. У него воровали инструменты или подменяли хорошие на плохие, подбрасывали в клей толченое стекло или умышленно заливали клеем сменную одежду.

С антисемитизмом в школе встретился и Гарри. Его одноклассники, дети таких же бедняков-иммигрантов, но неевреи, всячески дразнили и унижали мальчика, иногда и поколачивали. Потому в школе у подростка друзей не было, как позднее и в университете.

В 1929 году Гарри Голд окончил школу и стал работать лаборантом в Пенсильванской сахарной компании. В сентябре 1930 года он поступил в Пенсильванский университет и на протяжении трех семестров изучал химию и химическое оборудование. Но деньги, накопленные отцом на его обучение, закончились, и Гарри вернулся на предприятие. Увы, ненадолго. То были годы Великой депрессии, и Голда, как и многих других рабочих, выставили за ворота.