Анатолий Терещенко - Фаворит и узник

Стал трудоустраивать способных ветеранов — бывших коллег, в силу разных обстоятельств оставшихся не у дел. То время ломало людские судьбы. Вскоре, когда стал руководителем ТПП, глубже стал представлять перспективы для легальной разведки с использованием западных предпринимателей, бизнесменов и банкиров.

Так, по сути, были заложены основы разведывательной организации нового типа. Постепенно, пока на бумаге и в голове формировались контуры нового добывающего органа, чем-то напоминающего службу внешней разведки в миниатюре, параллельно разрабатывались задачи и направления деятельности.

Условно он с коллегами назвали свое подразделение «Фирма». В Первом главном управлении КГБ эту идею поддержал Борис Семенович Иванов и его руководитель генерал-полковник Александр Михайлович Сахаровский (1909–1983), который был направлен в органы госбезопасности еще в 1939 году с должности секретаря парткома Балтийского государственного морского пароходства. Его скоро назначили заместителем начальника отделения Второго отдела транспортного управления НКВД СССР по Ленинградской области.

В 1940 году он более семи месяцев находился в загранкомандировке с разведывательными целями. Войну встретил заместителем начальника Первого (разведывательного. — Авт.) отдела Ленинградского Управления НКВД. В 1943 году стал начальником этого отдела. Он не покидал Ленинграда в течение всей блокады города. При его участии было создано и переправлено за линию фронта более 40 разведывательно-диверсионных групп. Он участник и один из руководителей операции по ликвидации немецкой резидентуры СД в Ленинградской области и разведгруппы из «абверкоманды-104». На его счету была и разоблаченная вражеская агентура.

С сентября 1946 года Александр Михайлович — в Москве, в центральном аппарате МГБ СССР. С 1950 по 1952 год находился в загранкомандировке в Румынии. В мае 1956 года его утвердили в должности начальника ПГУ КГБ СССР (внешняя разведка. — Авт.). Это пост он занимал более 15 лет, больше чем кто-либо другой за всю историю внешней разведки СССР и Российской Федерации. С 1959 года — член Коллегии КГБ СССР.

Он много был наслышан о Питовранове, своем высоком московском руководителе. Искренне уважал его и прислушивался к мнению коллеги. Его заместитель генерал Борис Семенович Иванов несколько раз предлагал встретиться с Евгением Петровичем, но Сахаровский так и не решился. Отделался только замечанием: «Удобно ли мне вторгаться в дела, которыми занимается сам Юрий Владимирович Андропов?»

Вскорости Ю.В. Андропову, которого заинтересовала новая сфера деятельности «молодого» пенсионера со способностями крупного руководителя, рассказали о целях и стратегии работы фирмы «Фирмы». Через несколько дней Юрий Владимирович встретился с Евгением Петровичем Питоврановым на конспиративной квартире. Председатель КГБ внимательно слушал конкретные предложения генерала запаса, делая изредка пометки в блокноте. Потом они стали обсуждать некоторые детали новой разведывательной организации, работающей «нелегально с легальных позиций». В конце беседы председатель КГБ заметил, соглашаясь с предложениями Евгения Петровича, что нельзя ограничиваться существующей структурой разведывательной работы. Поэтому открывающаяся возможность перепроверки данных, получаемых по линии разведок КГБ и ГРУ и предлагаемых Питоврановым, не просто интересна, но и чрезвычайно важна в государственном масштабе.

Материалы по «Фирме» докладывались и Леониду Ильичу Брежневу, который тоже согласился в необходимости иметь такой орган, возникший практически на оперативной целине, хотя было известно, что ФБР и ЦРУ США уже давно используют этот канал в СССР и в других странах социалистического блока.

Андропов впоследствии провел еще несколько встреч с Питоврановым за пределами Лубянки, на одной из конспиративных квартир. Все коллеги надеялись, что новый председатель КГБ вернет в строй действующих работников госбезопасности генерал-лейтенанта запаса. Не вернул… и вот почему. Потому, что в этой оперативной ипостаси он видел только Питовранова, без военной формы, в цивильном костюме. Других кандидатов он бы не рассматривал. Светиться на этом участке действующим работником председатель посчитал неоправданным и не только в смысле конспирации. Здесь нужен был человек с «крышей», хотя многие, в том числе и иностранцы, знали, что он человек с Лубянки, но уже пенсионер. В этом была изюминка разворачивающего большого дела.

При этом Е.П. Питовранов «врос» в ТПП крепко, проработав там, как уже говорилось выше, до 88-го года. Он был нужен, потому что появились конкретные результаты ответственейшей работы. В ПГУ даже был срочно создан отдел «П», названный в честь Питовранова. Именно оперативные работники «Фирмы», а никто другой, на рубеже 70-х — 80-х годов получили от своего агента-бизнесмена из числа иностранцев информацию о том, что один из советских послов в Северной Америки, член ЦК КПСС якобы сотрудничает с американской разведкой.

Ю.В. Андропов, получив и перепроверив эти сведенья через другие источники, срочно отправился докладывать обобщенную справку по этой ситуации Леониду Ильичу Брежневу. Тот внимательно прочитав документ, почмокал ртом и с негодованием холодно отрезал: «Среди членов ЦК не может быть предателей!» Говорят, вернувшись на Лубянку, Юрий Андропов порвал документ на глазах у своего заместителя Виктора Чебрикова. А посол пошел в гору по партийной линии и стал новым серым кардиналом в партии, каким являлся еще недавно Суслов при Брежневе, а затем этот суетливый партийный функционер стал прорабом «перестройки» при Горбачеве.

Можно себе представить, что испытывал Питовранов, видя как «агент влияния» продолжал свое восхождение к партийному Олимпу, фактически игнорируя органы госбезопасности. У него теперь был непробиваемый панцирь. Этот щит держали над его головой сначала Горбачев, а потом Ельцин. Подробнее о парадоксе с членом Политбюро А.Н. Яковлевым будет рассказано ниже.

Вспомнился мне и другой, почти аналогичный случай из личной практики, когда подразделение работало по делу оперативной разработки на предателя и шпиона Чернова — технического работника сначала из ГРУ, а потом устроившегося на Старой площади. Как он пробрался в сердце партии — ЦК КПСС — знали только те, кто его рекомендовал на этот секретный объект государств, и, конечно, оперативники, ведущие дело разработки.

Когда начальник отдела отправился докладывать об этом факте первому заместителю председателя КГБ генералу армии Циневу, тот отреагировал по-брежневски: «Вы что, одурели? Какой шпион в сердце партии? Даже близко возле ЦК КПСС не может и не должно быть шпиона. Разве вы не знаете, что мы по партийцам, тем более на Старой площади, никогда не работали и не работаем…»