Анатолий Терещенко - Фаворит и узник

— Что ж, вы делаете мне заманчивое предложение, я готов ответить на любые ваши вопросы, хоть прямо сейчас!

Репортера такой ответ привел в явное замешательство. Он даже заволновался.

— Это правда, вы не шутите?

— Нет, это правда, я не шучу…

На этом разговор неожиданно прервался.

Спустя минут десять в гостиничном номере Евгения Петровича раздался телефонный:

— Это говорит исполнительный директор австралийского филиала Си-Эн-Эн. Уважаемый господин президент! Наша компания имеет честь пригласить вас на телепередачу в прямом эфире сегодня в восемь вечера. Автомашина и личная безопасность гарантируются.

— Спасибо, договорились, — последовал короткий и конкретный ответ.

С советским послом в Канберре ни времени, ни возможностей срочно связаться не оставалось. По тем суровым для такого поступка временам советский гражданин Питовранов шел на очевидный риск. Можно было и отказаться, никто бы его за это не осудил.

Вот как описал этот эпизод коллега Е.П. Питовранова А.В. Киселев, которому со всеми подробностями, очевидно, рассказал его начальник:

«Едва включились камеры, сразу два интервьюера учинили ему “перекрестный допрос":

— Почему вы, русские, всегда скрываете то, что хорошо известно всему миру? Лично вы много лет руководили разведкой и контрразведкой, в чем, понятно, никогда не сознаетесь! Вы чего-то боитесь? — спросил один.

— Наверное, ему стыдно об этом говорить, — с ехидной ухмылкой добавил другой.

— Вы правы, я, действительно, испытываю чувство стыда, поскольку вынужден вести беседу с крайне невежественными людьми. Не позволив сказать мне ни слова, вы априори обвинили меня во всех смертных грехах. В моей стране привыкли уважать гостей. Что касается моего прошлого, то с готовностью подтверждаю имеющиеся у вас сведения: я, действительно, за 30 лет службы достиг высоких постов, чем искренне горжусь. Я честно служил своей стране, своему народу. Скоро мне исполнится шестьдесят. Возраст заставил меня сменить работу, и недавно я перешел в бизнес, что не осталось без внимания моих западных оппонентов.

Когда господин Макнамара из кресла военного министра США пересел в кресло директора мыловаренной компании — это норма. Если господин Хелмс, бывший недавно директором ЦРУ, направляется послом в Иран — это тоже ни у кого не вызывает возражений. А вот когда господин Питовранов из КГБ переходит в Торгово-промышленную палату, то это сопровождается столь бурной негативной реакцией. Вы можете объяснить почему?

При анонсированной 30-минутке монолог Питовранова продолжался около часа шел в прямом эфире на многомиллионную аудиторию без купюр и перерывов.

Широта эрудиции, энциклопедическая память, образная речь приковали внимание не только зрителей, но и самих ведущих. Один из них по окончании трансляции подошел к Евгению Петровичу:

— Господин президент, извините, мы действительно вели себя по-свински… Более интересного человека у нас еще не было!

Утром следующего дня на открытии форума председательствующий, следуя регламенту и традиции, представлял новичков. Дошел до советской делегации:

— Леди и джентльмены! Мне особенно приятно представить вам того господина Питовранова, который вчера мужественно и с большим достоинством защищал честь своей страны и лучшим образом разъяснил необходимость всемерного развития экономических связей между странами. Именно об этом мы и будем говорить на нашем высоком собрании!

Делегаты поднялись со своих мест и обрушили на виновника торжества шквал аплодисментов. Это тоже транслировалось на всю страну. Мгновенно исчезли воинствующие пикеты, прекратились телефонные угрозы, полиция быстро навела порядок вокруг здания, где проходила международная встреча. Сиднейцы, узнавая Питовранова на улицах, одаривали его дружественными улыбками.

По приезде в Москву Е.П. Питовранов получил высокую оценку от руководства Советского правительства и лично от Ю.В. Андропова».

Вместе с тем один из западногерманских журналов дал такую характеристику Питовранова:

«Высокий, спортивного телосложения, с легкой походкой, неизменно элегантный, в очках с тонкой золотой оправой, с проницательным взглядом и открытой улыбкой, он производит впечатление скорее маститого ученого, чем бизнесмена. Удивительно легко и с очевидной готовностью он поддерживает светский разговор и политическую дискуссию, излучая при этом доброжелательность и неотразимую привлекательность».

В июле 1971 года руководителя советской внешней разведки А.М. Сахаровского сменил Ф.К. Мортин, который руководил ПГУ всего несколько лет. В дела «Фирмы» он не вникал, так как считал себя на этой высокой должности временщиком, фигурой «проходной», поставленной исключительно для передачи дел многим тогда известному кандидату. Окружение знало, что приготовился заменить его заместитель, недавний начальник секретариата председателя КГБ В.А. Крючков. Он пришел в органы из аппарата ЦК КПСС вместе с Андроповым, где был его помощником по секретарским делам. Вместе они пережили и венгерский путч в 1956 году, и Кубинский кризис, и хрущевскую «оттепель», и приход к власти Л.И. Брежнева со своей днепропетровской командой.

С назначением в 1974 году руководителем ПГУ В.А. Крючкова мало что изменилось в его отношении к «Фирме», так как основные вопросы решал его заместитель генерал-лейтенант Б.С. Иванов. Однако следует отметить, что трудно складывались отношения между Е.П. Питоврановым и новым начальником внешней разведки, к которому он относился с предубеждением, считая Крючкова слабовольным, каждый раз «прогибающимся» человеком перед любым начальником и с низкими профессиональными качествами.

Такая оценка Владимира Александровича была подтверждена временем и его близкими коллегами. Особенно его негативные качества проявились в перестроечные 80-е и тревожные 90-е, когда решалась судьба целостности страны.

После того как он был назначен председателем КГБ СССР к вопросам безопасности и защиты государства, да пусть простит читатель автора за тавтологию, снова возникли серьезные вопросы. Он не сумел разобраться и назвать «агентов влияния» Запада в обойме пятой колонны, побоялся вмешаться в гибельный процесс тройки заговорщиков в Вискулях — Беловежской пуще и, наконец, не мог адекватно отреагировать на государственный переворот в августе 1991 года, когда не без помощи советников из ЦРУ лжедемократы разорвали страну на части, отбросив Россию к периоду XVII века.

Мы, оперативники, тревожное звучание именно того времени ощущали всеми фибрами души. И сердцами, и умом. Руководители ГКЧП, имея в своих руках армию, госбезопасность, милицию отдали на заклание, на растерзание проходимцам народ и единое государство.