Николаус Риль - 10 лет в золотой клетке

Однажды, в этот раз без Завенягина, мы приехали на законсервированный водочный завод на верхнем Дону, в котором размешался лагерь для выздоравливающих немецких военнопленных. Военнопленные работали в столярной мастерской, делали прекрасные веши, например, мебельный гарт нитур для кабинета, очевидно, любимого коменданта лагеря, причем даже механизм напольных часов был сделан полностью из дерева. Перед входом в столярную мастерскую нас предупредили, что на полу в опилках много блох. Преисполнившись служебного рвения мы беззаботно вошли внутрь. Вечером мы возвращались в нашем, принадлежащем НКВД, спальном вагоне в Москву. Сопровождающие меня русские спали в большом общем купе, а у меня было отдельное купе. Когда я снимал одежду, то нашел блоху. Это было мое первое личное знакомство с этим видом насекомых. Знакомство закончилось смертью блохи, а я спокойно уснул. На следующее утро, когда я вошел в столовую, я гордо рассказал русским об успешном резул ьтате вечерней охоты. Но это вызвало у них лишь язвительный омех! Они не спали всю ночь и ловили бесчисленных блох. Я возвратился домой с тихой гордостью от того, что блохи достаточно обходительны, чтобы надоедать такому высоко цивилизованному среднему европейцу, как я. Но вечером, когда я готовился косну, моя гордость значительно поубавилась. Короче, я привез домой около 90 блох. Примерно десяток я раздал своим сотрудникам, а остальных в течение недели я и жена убивали во время надоевших вечерних и утренних охот.

Наконец, подходящим местом для уранового завода было определено огромное, не работавшее после войны, предприятие боеприпасов, состоявшее из большого числа больших и маленьких зданий, рассеянных в болотистом лесу. Оно находилось в промышленном районе Электросталь, около городка Ногинска (ранее он назывался Богородск), примерно на 70 километров восточнее Москвы. (Место, где был построен первый урановый завод, долгое время хранилось в строжайшей тайне. Сейчас это давно уже не является тайной, только, может быть, для некоторых особо упорных работников безопасности, которые все еще считают это тайной из чувства долга.) Выбор места был обусловлен тем, что там, кроме зданий, было много квалифицированной рабочей силы, а также и множество важных вспомогательных построек: механические мастерские, собственная электростанция, большой автопарк и многое другое. А как жилое место, где мы провели 5 лет, оно было ужасно. Кроме производства боеприпасов там был еще и завод электростали, поэтому это место и получило такое название, а также еще и завод, перевезенный с Украины. Как ни странно, мы были не первой, а уже третьей немецкой группой, строившей там завод. Еще перед первой мировой войной немцы строили завод боеприпасов. Сохранились построенные еще для них одноэтажные каменные дома. Также и завод электростали в 30-ые годы строился немцами. Директор завода боеприпасов, симпатичный генерал, который в первое время был директором и нашего уранового завода, знал этих людей, и однажды рассказал, как один немец, любитель выпить, напился до смерти. Россия опять оказалась роковой страной для немцев.

В электростали под Mосквой: Первоначальные трудности и хороший конец

При производстве урана для реакторов необходимо, прежде всего, при помощи соответствующих химических средств из руды (например, из урановой смолки) получить предельно чистые соединения урана. При этом необходимо удалить определенные элементы, а именно такие, которые захватывают в реакторе нейтроны и тем самым останавливают цепную реакцию деления урана. Особенно вредными и нежелательными в этом отношении являются элементы редкоземельной группы, атакже бор и кадмий, концентрация которых должна быть доведена до предельно низких значений, но также должны быть удалены и многие другие элементы. Затем уран необходимо превратить в металл (восстановить), и, наконец, посредством плавки сделать из него отливки такой геометрической формы; которая уже будут пригодна для использования вреакторе. Дляопределенныхтипов реакторов достаточным будет диоксид урана, относительно бедный кислородом, причем он должен, по возможности, иметь высокую плотность. При процессах плавки и восстановления, которые протекают при очень высокой температуре, нужно стараться, чтобы примеси снова не попали в очищенный материал из восстанавливающих веществ или от стенок тигля.

В то время, когда мы работали над этой задачей, вся эта технология была еще почти совсем не разработана, так как урановые соединения или даже урановые металлы вообще не использовались (тем более предельно чистый уран). Разработкой ура новой руды занимались только для того, чтобы извлечь радий. Асам уран представлял собой отходы, не имеющие никакой ценности. Небольшое количество полученного урана использовалось исключительно для производства эмали, так как ионы уранила благодаря своей флуоресценции придают глазури очень интенсивную, светящуюся, желто-зеленую окраску. Однако оставшийся уран сохранялся в отвалах, и в первое время они и служили сырьем для получения металлического урана как у нас, так и в Америке. -

При использовании метода, который мы разработали в «Ауэр-Гезельшафт», основная операция очистки урана заключалось в использовании так называемой «фракционированной кристаллизации» нитратов. В этой области в «Ауэр-Гезельшафт» мы достигли уже больших успехов, так как введенный сначала Ауэром фон Вельсбахом (а позднее применяемый супругами Кюри для обогащения радия) метод широко использовался у нас для выделения редкоземельных элементов и для обогащения мезотория и радия. Доктор физики Хернес, старый «хранитель Святого Грааля» традиций семьи Ауэр и прежний директор нашей фабрики материалов с редкоземельными элементами, которого преследовали по расовым мотивам и который «скрывался» у меня в научном отделе, очень многое сделал для переноса этого метода и на уран. Позднее, уже в Советском Союзе, фракционированную кристаллизацию мы заменили другим, более эффективным методом, о чем речь будет ниже.

В области металлургии у нас в «Ауэр-Гезельшафт» не было почти никакого опыта. По вопросам создания производства восстановления урана до металла и его переплавки я обратился в концерн «Дегусса», к которому мы в то время принадлежали. В концерне «Дегусса» незадолго перед тем был разработан метод получения металлического тория. Этот метод можно было легко перенести на уран. Метод заключался в восстановлении оксида до металла с помощью металлического кальция. Данный метод впоследствии мы также заменили другим, более лучшим. Переплавка порошкообразного металла урана в кубические блоки шла плохо, главным образом потому, что мы использовали вакуумные печи с резистивным, а не с высокочастотным нагревом. Все эти работы проходили с большим трудом, так как снабжение приборами и материалами было скверным в результате войны и бомбардировок. Я вспоминаю, как должен был ждать 8 месяцев трансформатор, содержащий 75 килограммов меди. Причиной этого был крайний недостаток меди в рейхе. К концу войны было получено лишь несколько тонн до некоторой степени пригодных урановых блоков, с которыми мы, а также физики, проводившие опыты с реакторами, работали в «Дегусса» и «Ауэр-Гезельшафт».