Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

После траурного митинга в Институте Вавилов помчался в Москву.

Гавриила Семеновича хоронили 19 января на Новодевичьем кладбище, в лютый крещенский мороз. Над гробом усопшего Вавилов снова выступил с речью.

Дочурке Зайцева Маше было семь лет; в памяти ее мало что осталось от выступления Николая Ивановича. Но на всю жизнь она запомнила, как потом, когда уже засыпали могилу, Вавилов, увидев, как они с братом продрогли, взял их за заледеневшие ладошки и пробежался по дорожке, вдоль могил…

Всесоюзный съезд по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству, проходивший в Ленинграде 10–16 января 1929 года, был задуман Вавиловым по образу и подобию III селекционного съезда 1920 года в Саратове, но в гораздо большем масштабе.

Еще в 1926 году Николай Иванович добился правительственного решения о съезде, но средиземноморская экспедиция отодвинула его проведение.

И вот в Ленинград со всей страны съехались не только ведущие генетики и селекционеры, но рядовые работники опытных станций и совсем зеленая молодежь. Вавилов считал это особенно важным: участие в таком форуме послужит новичкам толчком для дальнейшего роста. Охотно откликнулись на приглашение ведущие генетики европейских стран: Э.Баур и Р.Гольдшмидт из Германии, Г.Федерлей из Финляндии, ряд других. Статьи о съезде печатались в «Правде», «Известиях», «Красной звезде», в других центральных газетах. «Ленинградская правда» публиковала статьи ежедневно.

В день открытия съезда, 10 января, в ней появилось даже две статьи – Вавилова и Горбунова.

Вавилов подчеркивал, что правительственная задача резко повысить урожайность в ближайшую пятилетку может быть решена «поднятием производительности земли на широком массовом введении улучшенных семян новых сортовых хлебных злаков». Речь шла о государственной системе сортоиспытания и семеноводства, возглавлявшейся Талановым, но все еще плохо осваиваемой на местах.

В статье Вавилова говорилось о том, какое высокое место советская генетика занимает в мировой науке и насколько важно и дальше ее развивать. Ведущими научными учреждениями страны Вавилов называл Институт экспериментальной биологии Н.К.Кольцова, Одесский селекционно-генетический институт во главе с А.А.Сапегиным, Лабораторию генетики Академии наук, возглавляемую Ю.АФилипченко, Туркестанскую селекционно-генетическую станцию во главе с Г.С.Зайцевым, Саратовскую станцию во главе с Г.К.Мейстером.

В том же номере газеты Горбунов напомнил о завете Ильича об «обновлении советской земли» и воспел хвалу Вавилову, возглавлявшему всю научную работу в русле этого завета.

Вавилов открыл съезд в качестве председателя оргкомитета, и тут же, при всеобщем одобрении, был избран его председателем.

Было заслушано 20 пленарных и больше 250 секционных докладов. Ведущими докладчиками, кроме самого Вавилова, были его заместители Писарев и Таланов, завотделом генетики Г.Д.Карпеченко, завотделом физиологии растений Н.А.Максимов, Г.М.Попова, Е.И.Барулина.

Вавилов активно участвовал в прениях, в частности, вступил в спор с Ю.А.Филипченко, который скептически отнесся к работам А.А.Сапегина и Г.К.Мейстера по отдаленной гибридизации злаков. Николай Иванович, напротив, считал их достижения очень важными и перспективными.

Как 9 лет назад в Саратове, Вавилов был не только организатором и председателем съезда, но его душой и самым активным участником.

На третий день съезда, 12 января, стали известны результаты выборов в Академию наук СССР. Николай Иванович

Вавилов стал академиком. Это известие участники съезда встретили овацией.

На заключительном заседании, когда были подведены итоги, Горбунов предложил принять приветствие товарищу Сталину. Тогда такие приветствия еще не стали обязательным ритуалом, утверждаемым единогласно и сопровождаемым бурными, долго не смолкающими аплодисментами. Обсудив предложение Горбунова, оргкомитет решил, что более уместно адресовать приветствие не лично генсеку, а Совнаркому, финансировавшему съезд, и ЦК партии. Подписал приветствие председатель съезда академик Вавилов.

Некоторые исследователи делают из этого маленького эпизода далеко идущие выводы: будто из-за этой переадресовки приветствия Сталин затаил недобрые чувства к Вавилову. Подтверждений этому не имеется.

С введением нэпа в стране росла урожайность полей, но процесс был неровным. В 1924 году многие районы страны снова пострадали от засухи. Совнарком ассигновал валютные средства на закупку за границей 20 миллионов пудов зерна, что позволило сохранить посевной материал. В записке на имя председателя Совнаркома А.И.Рыкова Вавилов предлагал комплекс мер, «могущих предупредить хотя бы в некоторой степени неурожаи ближайших лет» [430]. Это скорейшее введение в практику более засухоустойчивых сортов, расширение площадей под новыми для засушливых районов культурами, как кукуруза, бобовые, овес, огородные. Вавилов также предлагал увеличить площади под кормовыми культурами, чтобы расширить базу животноводства. Это сулило двойную выгоду: чем больше животных, тем больше навоза, а, значит, и более успешное противостояние засухе: унавоженная почва лучше удерживают влагу. Чтобы крестьяне охотнее откликались на такие нововведения, Вавилов предлагал ввести налоговые льготы [431]. Словом, то был продуманный план борьбы с засухой.

Ничего сделано не было. На Олимпе власти велись другие игры.

В декабре 1927 года XV съезд партии принял решение об ускоренной индустриализации промышленности и коллективизации сельского хозяйства.

Ускоренная индустриализация, кроме многого другого, требовала оттока сельского населения в города. Этим еще больше обострялась продовольственная проблема. «Боевая задача» партии: за пятилетку увеличить продуктивность сельского хозяйства на 30–35 процентов.

Таких темпов роста урожайности нигде в мире никогда не было. Но ведь и строительства социализма нигде еще не было. Пятилеток в четыре года нигде не было. Нам нет преград ни в море, ни на суше [432] нигде и никогда еще не было. Планов громадьё захватывало дух. Газеты трубили о них с победным ликованием. Сомневаться в том, что они будут выполнены и перевыполнены, могли только маловеры, прихвостни буржуазии, враги социализма .

Но кроме фанфар и барабанного боя требовалось и что-то конкретное.

15 марта 1929 года в кремлевском кабинете Сталина собрались ведущие деятели сельхознауки. Генсек хотел выяснить нужды научных учреждений. Присутствовали Вавилов, Писарев, Тулайков, Лисицын, Чаянов, другие деятели. Основной доклад – академика Вавилова.