Майкл Ондатже - Английский пациент [litres]

Англичанин захотел посмотреть на себя. Прежде чем войти в комнату, она перевернула зеркало к себе, чтобы свет от окна сразу не ударил ему в лицо.

Он лежал весь темный, обгоревший. Единственным светлым пятном был слуховой аппарат в ухе, а подушка, казалось, сияла белизной. Хана помогла ему стянуть простыни вниз, к основанию кровати. Потом встала на стул и медленно наклонила зеркало к пациенту. Стояла так, удерживая зеркало вытянутыми руками, когда услышала слабые крики из глубины сада.

Сначала она не обратила на них внимания. В доме всегда были слышны шумы из долины. Доносящиеся крики саперов в мегафоны, наоборот, успокаивали, когда они жили на вилле вдвоем.

– Пожалуйста, держите зеркало ровнее, – попросил он.

– Кажется, кто-то кричит. Вы слышите?

Левой рукой он подкрутил слуховой аппарат.

– Это сапер. Вам лучше пойти и узнать, в чем дело.

Она прислонила зеркало к стене и бросилась из комнаты по коридору. Выскочив из дома, немного постояла, но, услышав еще один крик, побежала через сад дальше, на верхнее поле.

Он стоял с поднятыми над головой руками, словно держал гигантскую паутину, и тряс головой, пытаясь сбросить наушники. Когда Хана устремилась к нему, он крикнул, чтобы она приняла влево. Вокруг были минные провода. Девушка застыла на месте. Она ходила здесь много раз, не подозревая об опасности. Приподняв юбку и внимательно глядя под ноги, пошла вперед, осторожно ступая в высокую траву.

Сапер так и стоял с поднятыми вверх руками. Он был в ловушке, держа два «живых» провода, которые не мог опустить без ущерба для собственной безопасности. Требовался помощник, чтобы взять хотя бы один из них и позволить Кипу вернуться к боеголовке. Он осторожно передал ей провода и опустил затекшие руки, слегка потряхивая их.

– Я заберу их через минуту.

– Не волнуйся. Я в порядке.

– Стой спокойно, не двигайся.

Он достал из мешка счетчик Гейгера [47] Ханс Гейгер (1882–1945) – немецкий физик. В 1908 г. вместе с Э. Резерфордом изобрел прибор для регистрации отдельных заряженных частиц – гейгеровский счетчик, или счетчик Гейгера. и магнит, затем провел диском счетчика вверх по проводам, которые держала Хана. Нет отклонения стрелки, показывающей наличие потенциала. Значит, нет и ключа к разгадке. Ничего нет. Он отступил назад, размышляя, в чем же секрет.

– Давай я подвяжу их к дереву, и ты сможешь уйти.

– Нет, они не достанут до дерева. Я подержу.

– Тебе лучше уйти.

– Кип, я останусь здесь.

– Мы в тупике. Кто-то хитро подшутил над нами. Я не знаю, что делать. Не понимаю, насколько сложна эта ловушка.

Оставив ее, побежал к тому месту, где первый раз увидел провод. Снова поднял его и пошел вдоль всей длины, на этот раз со счетчиком Гейгера. Потом присел метрах в десяти, размышляя, время от времени поднимая голову и глядя мимо Ханы – видя только два проволочных отвода от схемы, которые она держала в руках.

– Я не знаю, – сказал он громко, медленно выговаривая каждое слово. – Не знаю. Думаю, мне придется перерезать провод, который держишь в левой руке, и ты должна уйти.

Он снова натянул на голову наушники, чтобы звук проник в него, возвращая ясность мысли. Проверил в уме схему соединений всех проводов, ответвлений, витков и узлов, самые неожиданные уголки, запрятанные переключатели, которые превращали потенциалы проводов из положительных в отрицательные. Металлическая коробка. Он вдруг вспомнил собаку, у которой глаза были огромными, как блюдца. Мысль бежала вдоль линий воображаемого чертежа наперегонки с музыкой, и все это время он не сводил глаз с рук девушки, которая все еще держала провода.

– Тебе лучше уйти.

– Ты же сказал, что нужна помощь, чтобы отрезать один провод.

– Я привяжу его к дереву.

– Я останусь и буду держать.

Он подхватил провод, словно тонкую гадюку, из ее левой руки. Потом взял другой. Девушка не уходила. Кип ничего не сказал ей, нужно было максимально сосредоточиться – так, как он мог, когда был один. Хана подошла к нему и снова взяла один из проводов, но он даже не заметил этого, погрузившись в себя. Опять прошел мысленно по всем каналам взрывателя, воображая, что сам устанавливал эту мину, пробуя нажимать на все ключевые точки, будто рассматривая рентгенограмму хитрой схемы – и все это под звуки музыки, льющейся из наушников.

Подойдя к девушке, перерезал провод под ее левым кулаком – он упал на землю с таким звуком, словно прокусили что-то зубами. Кип увидел темный отпечаток от складок ее платья на коже вдоль по плечу, у нежной шеи. Мина была мертвой. Бросил кусачки на землю и положил руку Хане на плечо, ибо нужно было почувствовать нечто живое. Она что-то говорила (губы шевелились), но он не слышал, тогда девушка потянулась вперед и сняла с него наушники. И нахлынула тишина. Легкий ветерок. Шелест листвы. Он понял, что щелчок от срезанного провода не был слышен, только почувствовался, словно хруст маленькой косточки кролика. Провел ладонью вдоль и вниз по ее руке и вытащил пятнадцать сантиметров проволоки, которые все еще были зажаты в кулаке.

Она лукаво смотрела на него, ожидая ответа на то, что сказала, но он не слышал. Хана тряхнула головой и села. Он начал собирать свои принадлежности, которые валялись на земле, и складывать в мешок. Она посмотрела вверх на дерево, а потом, когда случайно взглянула вниз и увидела его руки, трясущиеся, напряженные и тяжелые, как у эпилептика, услышала глубокое и частое дыхание, поняла, что за испытание досталось нынче этому парню.

– Ты слышал, что я сказала?

– Нет. А что?

– Я думала, что умру. Я хотела умереть. И подумала: если суждено умереть, хочу умереть вместе с тобой. С таким, как ты, – молодым. За последний год я видела столько смертей, что уже не было страшно. Конечно, сейчас я не была такой смелой. Подумала про себя: у нас есть эта вилла, эта трава, нам надо бы лечь на нее, обнявшись перед смертью. Я хотела дотронуться до твоей ключицы, которая похожа на жесткое крыло под кожей. Хотела прикоснуться к ней пальцами. Мне всегда нравилась смуглая кожа, цветом похожая на реки или горы, или на карие глаза Сюзанны – знаешь такой цветок? Когда-нибудь видел? Кип, я устала и хочу спать. Хочу уснуть под этим деревом, положив голову тебе на плечо, прислонившись к твоей ключице – просто закрыть глаза и не думать ни о ком; хочу забраться на дерево, устроиться в укромном местечке и уснуть. Какой ты умный, Кип! Догадался, какой провод надо перерезать! Как это удалось? Ты все повторял: я не знаю, я не знаю, а ведь догадался. Да? Не дергайся, ты должен быть моей постелью: дай свернуться вокруг тебя, будто ты – мой добрый дедушка; мне нравится это слово «свернуться», такое спокойное слово, оно не спешит…