Маргалит Фокс - Конан Дойль на стороне защиты [Подлинная история, повествующая о сенсационном британском убийстве, ошибках правосудия и прославленном авторе детективов]

Толпа свидетелей утверждала, что у дома Милн был замечен мужчина; основываясь на их заявлениях, полиция Данди разослала его приметы по всей Великобритании. Полиция английского городка Мейдстон, расположенного к юго-востоку от Лондона, мгновенно опознала подозреваемого: Чарльз Уорнер, канадский бродяга, в то время отбывал двухнедельное заключение в мейдстонской тюрьме за неоплату счета в местной гостинице. Пятерых свидетелей из Броти-Ферри привезли в Мейдстон, и все пятеро признали в Уорнере того человека, которого они видели у дома Милн. Как описывал это Питер Хант, «один из них со слезами сказал: „Я знаю, что накидываю ему веревку на шею, но он и есть тот самый человек!“».

Полиция Данди запросила помощи в Глазго. Лейтенант-детектив Джон Томсон Тренч из центрального отделения Глазго был направлен в Мейдстон, где он арестовал Уорнера и доставил его обратно в Данди. Там его опознали еще 12 свидетелей, и местный прокурор начал заводить против него дело.

Между тем Тренчу не давала покоя одна мысль. Тело Милн обнаружили только в ноябре, однако полиция определила, что убийство произошло несколькими неделями раньше, 16 октября. Уорнер сказал Тренчу, что он приехал в Европу из Торонто и провел последние несколько месяцев в путешествиях по Великобритании и континентальной Европе. В день убийства, по его словам, он находился в Антверпене. Тренч спросил, может ли Уорнер подтвердить этот факт по гостиничным записям. Нет, ответил Уорнер: он спал на парковых скамейках.

Затем Уорнер вспомнил, что 16 октября 1912 года он заложил в Антверпене жилет, у него осталась квитанция. Дело против него набирало обороты, пишет Хант, и «Уорнер понял, что его лучший друг — тот человек, что его арестовал». Тренч выехал в Антверпен, нашел ростовщика, получил подтверждение даты и выкупил жилет Уорнера. На основании этого алиби Уорнера освободили. Толпа свидетелей ошибалась.

К этому времени Томас Тренч был одним из самых уважаемых офицеров глазговской полиции. Сын шотландского крестьянина, он начинал констеблем в 1893 году и получил звание лейтенанта-детектива в 1912-м. Владелец многочисленных наград, в 1914 году он получит королевскую полицейскую медаль за то, что «многократно выказывал недюжинную отвагу при задержания опасных преступников, а также имеет выдающиеся заслуги в полицейском деле».

Тренча все уважали. «Непринужденные манеры, живой характер, хоть и не без донкихотства, — писал Хант. — По словам майора, под командованием которого он служил в Первую мировую войну, „пользовался любовью товарищей, не позволял себе неприглядных поступков, желал справедливости для всех“». Он был женат, имел шестерых детей.

После того как зимой 1908–1909 годов Тренч поучаствовал в расследовании убийства мисс Гилкрист, он затаил глубокие сомнения в справедливости приговора. Со временем он тайно скопировал из полицейского архива документы, которые были изменены или положены под сукно, включая взрывоопасный рапорт, который в будущем будет известен как «секретный документ». В 1914 году, после пяти лет сомнений, Тренч выступил публично. Это решение повлечет за собой юридический пересмотр дела Слейтера, который обернется горьким фарсом. Оно также будет стоить Тренчу карьеры.

Неизвестно, что заставило Тренча столько лет ждать и что в итоге стало поводом к выступлению. Возможно, расследование в Броти-Ферри, когда многочисленные свидетели один за другим поручились, что невинный человек и есть убийца, усилило его сомнения насчет дела Слейтера. Может быть, он считал, что королевская медаль, врученная ему Георгом V в первый день нового, 1914 года защитит его от официального наказания.

В начале 1914 года Тренч посвятил в свои мысли друга — юриста Дэвида Кука. Он поведал Куку, что 23 декабря 1908 года, через два дня после убийства мисс Гилкрист, начальство послало его в дом ее племянницы Маргарет Биррел. Та рассказала, что Хелен Ламби не только узнала убийцу, но даже и назвала его — он был известной личностью и членом многочисленной семьи мисс Гилкрист. Позже, 3 января, Ламби повторила Тренчу то же самое.

Кук написал Томасу Маккиннону Вуду, британскому министру по делам Шотландии, и потребовал официального расследования по приговору Слейтера. Он осторожно упомянул готовность Тренча дать показания. «Если упомянутый в вашем письме констебль пришлет мне письменное изложение имеющихся у него свидетельств, — ответил Маккиннон Вуд, — я со всем возможным вниманием рассмотрю этот вопрос». Тренч, по-видимому, расценил это как гарантию неприкосновенности и выслал Маккиннону Вуду свои показания.

В марте 1914 года Кук связался с Конан Дойлем. «Прошу вас пока считать это письмо конфиденциальным», — отметил он и продолжил:

Лейтенант-детектив Тренч из центрального отделения — офицер способный и честный. Со времени первого упоминания имени Слейтера в связи с убийством мисс Гилкрист и до сего дня Тренч считал Слейтера невиновным. Я никогда не имел другого мнения.

Тренч — мой близкий друг, и я часто обсуждал с ним дело Слейтера. Он многократно повторял мне, что не удовлетворен действиями полиции по этому делу…

Я могу вам сказать, что изначальное заявление девицы Барроуман, скопированное из полицейского журнала, не имеет никакого отношения к показаниям, данным ею на суде. Смею предположить, что, если бы изначальное заявление было оглашено на суде, Слейтеру не вынесли бы обвинительного приговора…

Откровенно говоря, я считаю, что Мэри Барроуман не была на Западной Принцевой улице в 7 часов вечера или около того. Вероятно, она там находилась несколькими часами позже, когда об убийстве было уже известно. Барроуман могла быть в толпе зевак на месте происшествия. Она задерживалась с возвращением домой и, чтобы облегчить неприятные объяснения, решила привнести в дело некоторую долю сенсации…

Что касается Ламби, Тренч готов показать под присягой, что 3 января 1909 года он получил от нее категоричное заявление, что другой человек, имя которого мне не следует здесь упоминать, был тем лицом, которое она видела выходящим из дома. Это уверенное заявление было сделано Ламби 3 января не более чем через 15 минут после того, как убийца покинул дом. Полиция располагала этими фактами и намеренно скрыла информацию от адвокатов и суда…

Мисс Биррел (племянница мисс Гилкрист) готова показать, что Нелли Ламби приходила к ней домой в 7:15 в вечер убийства, вошла в дом, объявила, что ее хозяйку убили и что она видела убийцу — назвав его имя. Эту информацию мисс Биррел передала полиции в вечер убийства.

Из Виндлсхэма — своего изящного дома в Суссексе — Конан Дойль вторично взялся за дело Слейтера, вместе с Куком пытаясь воздействовать на высокое начальство ради пересмотра приговора. В марте 1914 года министр Маккиннон Вуд отметил, что формальное расследование обстоятельств вынесения приговора состоится той же весной. Расследование будет проводиться по следующим пяти пунктам.