Уоррен Харрис - Софи Лорен

"Какая я была дурочка, что сразу уделила ему столько внимания, — продолжала Софи. — Из-за этого сейчас мне угрожал человек с пистолетом, моя секретарша была избита, и бог знает что происходило с моим ребенком. Я простонала: "Это не мое кольцо, я заняла его у ван Клифа и возвратила тем же вечером. Умоляю, поверьте мне". Мужчина приблизился. "Где то кольцо? — спросил он. — Тебе лучше его отдать".

Софи начала уверять грабителей, что говорит правду. "Это был человек приблизительно моего возраста, может быть, тридцати пяти или тридцати шести лет, — вспоминала она. — Я уставилась на него, не понимая, насколько опасно смотреть преступникам в лицо. Они всегда боятся, что вы можете потом узнать их. Он разозлился, схватил меня за волосы и потянул голову вниз, пока я не оказалась лежащей на полу. Затем он вытащил из моего бумажника несколько сотен долларов, взял кольцо с рубином и драгоценности ван Клифа. В комнату вбежал еще один человек и крикнул: "Торопись, пора смываться". Однако тот, который держал меня, внезапно замер. Он повернулся и сказал: "О’кей, где твой малыш, только скажи мне, где твой малыш?"

"Когда я услышала это и подумала, что они угрожают похитить Чиппи, меня начало трясти. Это было одновременно и отчаяние, и страх за моего сына, и ярость из-за моего глупого пристрастия к драгоценностям. На столике в коридоре лежало еще несколько бриллиантов и других ювелирных побрякушек. Я пробежала мимо вооруженных преступников. Один из них, подумав, что я, должно быть, собираюсь позвать полицию, пытался схватить меня. "Возьмите это, — сказала я ему, протягивая сумочку с драгоценностями". Он схватил ее, и они выскочили из квартиры. Меня трясло до тех пор, пока Чиппи не оказался в моих руках и я не увидела, что он в безопасности. Эта история стала самым большим уроком в моей жизни. Я вычеркнула слово "драгоценности" из моего словаря. Зачем иметь что-то, что может заставить других людей прибегнуть к убийству или похищению? Может быть, я нуждалась в бриллиантах, чтобы доказать что-то самой себе, может быть, они были символом успеха моей карьеры, но ведь это глупость".

Едва преступники исчезли, оставив в квартире двух заложников, Софи позвонила на телефонную станцию, но ответа не получила. Как оказалось впоследствии, в банде был четвертый преступник, который держал под дулом сотрудников технической службы, пока остальные члены банды орудовали наверху. Все заняло у них около пятнадцати минут и, очевидно, окончилось успехом, прежде всего из-за раннего воскресного часа (семь утра), и статуса жилого дома, в котором не столь интенсивное движение, как в обычных отелях.

Через шесть часов после этого события на другой стороне Гудзона, в западной части Нью-Йорка, несколько школьников нашли бумажный пакет, который скорее всего выбросили преступники и в котором была часть похищенного. Помимо золотого браслета и нескольких ключей на цепочке, там лежал паспорт Софи, билеты на самолет, а также чек на четырнадцать тысяч долларов, выписанный "Авко-Эмбасси", чтобы покрыть расходы актрисы во время ее пребывания в Нью-Йорке.

Неудивительно, что Софи оставалась в городе не дольше того, чем это потребовалось, чтобы помочь полицейским начать расследование. В ее апартаменты также прибыли агенты ФБР, которые затем отправили телеграммы дилерам в Рим, Париж и Лондон, где чета Понти покупала драгоценности, чтобы получить их описание и сведения об их стоимости. Как сообщалось, украденные вещи оценили в 700 тысяч долларов, 200 тысяч из которых приходились на украшения, взятые на фирме "Ван Клиф энд Арпелс", к счастью, застрахованные. В отличие от собственных драгоценностей Софи, стоимостью в 500 тысяч долларов, — страховые компании учитывали риск после ограбления актрисы в Лондоне в 1960 году.

Два дня спустя толпа репортеров ожидала Софи и ее сопровождающих в аэропорту Кеннеди, откуда она улетела в Рим. "Я никогда больше не надену драгоценности. Предпочитаю, чтобы меня обнимали руки моего ребенка", — заявила она, неся Чиппи через толпу собравшихся людей, прежде чем сесть в самолет.

Когда ее спросили, не станет ли она носить подделки вместо настоящих драгоценностей, актриса улыбнулась и сказала: "Отличная идея. Я никогда об этом не думала. Но в моей жизни никогда и не было ничего фальшивого".

Однако это преступление имело и положительную сторону. В течение нескольких дней сводки новостей желтой прессы и радио, телепередачи не обращали внимания на отрицательные рецензии критиков о фильме "Подсолнухи". Но после громкого успеха на первой неделе в "Рэдио сити мьюзик-холл" неприятие фильма как прессой, так и зрителями привело к тому, что прокатчики прекратили его показ на экранах Америки.

Критики утверждали, что "Подсолнухи" — это напыщенная и старомодная "мыльная опера", далекая от современных смелых новаций и несопоставимая с такими фильмами, как, скажем, "Полуночный ковбой", "Легкий на подъем", "Пять легких кусочков" и "Женщины, которые любят". Возможно, лучше всех это мнение выразил Стефан Канфер в обозрении для журнала "Тайм": "Почему так много проверенных талантов провалились в "Подсолнухах"? Из-за рыхлого сюжета? Несомненно, но также и потому, что природа романтического кино противоречит нынешней сексуальной революции. К сожалению, порнография или секс не могут быть заменены мыльной оперой".

Нет никакого сомнения, что еще одной причиной провала "Подсолнухов" в США стало дублирование фильма на английский язык. Те зрители, которые хотели увидеть первоначальную версию с субтитрами, такой возможности не получили и поэтому вообще не пошли его смотреть. Во время сеансов в "Мьюзик-холле" десятки людей выступили с демонстрацией у стен кинотеатра, требуя возмещения убытков, так как заметили синхронизацию голосов актеров. Бэсс Майерсон, адвокат потребителей Нью-Йорка, получила так много жалоб, что начала кампанию за принятие местного закона, в котором предусматривалось бы, чтобы реклама театральных спектаклей и фильмов указывала, пойдет ли иностранный фильм в дублированном виде или с субтитрами.

Серия коммерческих провалов в Америке, в том числе и "Подсолнухов", привела к тому, что Карло Понти не удавалось заинтересовать какую-нибудь из основных студий Голливуда подписать с ним или с Софи новое соглашение на проект стоимостью в несколько миллионов долларов. Поэтому Понти решил сосредоточить свои усилия на небольших европейских проектах, которые по голливудским стандартам считались дешевыми. Если повезет, они могли бы принести прибыль без того, чтобы организовывать их прокат в США. В случае же заокеанского показа доходы станут дополнительным приятным довеском для его создателей.

Именно этот подход и стал основной причиной интереса Понти к "Жене священника", который пользовался успехом не только в Италии, но и в остальных странах Европы. Однако в США этот фильм не пошел (несмотря на усилия "Уорнер бразерс" удовлетворить все категории зрителей, для чего она выпустила как дублированную версию, так и с субтитрами). Винсент Кэнби, кинокритик "Нью-Йорк таймс", который назвал "Подсолнухи" "тяжелым испытанием для зрителей", считал, что "Жена священника" ненамного лучше. "Однако этот фильм на десятилетия отстает от "Вчера, сегодня, завтра" и "Брака по-итальянски", которые создали новый тип комедии".