Николас Рейнольдс - Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1961 гг.

Требовательная Геллхорн возвратилась домой к мужу, который пил еще больше и мылся еще меньше, чем прежде. Он отрастил густую седую бороду, такую всклокоченную, словно в ней возились мыши. (Именно так выразился Хемингуэй в игривом письме своей первой жене Хэдли {15} .) Он засыпал прямо на полу среди пачек нераспечатанных писем после нескольких рюмок. Это было нормально для экипажа Pilar, а также пяти собак и 11 кошек Хемингуэя, которые чувствовали себя уютно в бардаке, но не для Геллхорн. Такая сцена больше подходила для войны на личном фронте. Хемингуэй твердил о подводных лодках в Карибском море — Геллхорн думала о предстоящих великих сражениях в Европе, Хемингуэй защищал операцию Friendless — Геллхорн обрушивалась на нее с критикой. В глубине души Хемингуэй сознавал, что Геллхорн права, но не хотел признавать это, особенно перед женщиной, которая, вместо того чтобы послушно следовать за своим мужчиной, самостоятельно ищет приключений. Это превращало ее в плохую жену, которая ставит свою карьеру выше семейных уз {16} .

Даже после того, как Хемингуэй обозлился настолько, что разбудил ее посреди ночи и стал обвинять в безумии, безответственности и эгоизме, Геллхорн не оставила попыток получить помощь со стороны разведслужбы союзнических сил {17} . Она не ограничилась обращением к Бобу Джойсу в Италии и обратилась к другому другу с просьбой помочь вытащить Хемингуэя с Кубы. На этот раз Геллхорн решила использовать свою дружбу с Роальдом Далем, еще одним воином-писателем-шпионом. Он был летчиком-истребителем британских ВВС, который потерял возможность летать после ранения. Теперь Даль официально занимал должность помощника военно-воздушного атташе в посольстве Великобритании в Вашингтоне. Большинство атташе — это шпионы в военной форме, которые занимаются сбором информации о стране пребывания. Далю это показалось недостаточным, и он получил еще одно, неофициальное, задание от организации, известной как Управление безопасности. Ее задачей было воздействие на американскую публику и руководство. Управление безопасности хотело, чтобы они поддерживали британские цели в войне. Такая работа включала в себя разведывательный элемент, периодические выступления в прессе и незаметное оказание давления на нужных людей в нужные моменты {18} .

Даль уже начал свою литературную карьеру, опубликовав смесь военных историй с детскими фантазиями, одна из которых даже привлекла внимание студии Walt Disney. Невероятно большой рост (198 см), экзотическая форма, интересный акцент, не говоря уже о военных заслугах и литературных трудах, сделали Даля заметной фигурой в вашингтонском обществе. В октябре 1943 г. его пригласили в Белый дом на обед и просмотр экранизации романа «По ком звонит колокол» в так называемом личном кинотеатре президента. Гостей принимала Элеонора Рузвельт, которая, как Даль написал своей матери, «потчевала всех коктейлями». Среди присутствовавших была Геллхорн — «любопытная личность», которая «сквернословит так же много, как и ее муж в своих книгах» {19} .

Несколько месяцев спустя, в марте 1944 г., Даль обрадовался, когда узнал, что «Марти Хемингуэй вернулась из Италии и… привезла с собой кучу разных историй» {20} . Однако она позвонила Далю вовсе не для того, чтобы рассказывать истории, ее интересовало, есть ли у него возможность переправить Хемингуэя на другую сторону Атлантики. Свободные места на транспорте практически отсутствовали, все было отдано военным. Военно-воздушный атташе контролировал перевозки, осуществляемые самолетами королевских ВВС. И Даль нашел такую возможность. Он сказал, что сможет предоставить Хемингуэю место, если тот согласится стать аккредитованным военным корреспондентом и писать репортажи от имени королевских ВВС {21} . Когда Геллхорн сообщила о предложении Даля, Хемингуэй не устоял и согласился. Благодарная Геллхорн выразила Далю признательность за его «ангельскую доброту» {22} .

Хемингуэй довольно быстро приехал в Нью-Йорк, все еще щеголяя густой бородой, которую он отпустил за время операции Friendless. На Манхэттене он отметился в редакции Collier’s , отправлявшей его в качестве корреспондента в Европу, и встретился с Далем в отеле Gladstone. Эти двое провели там незабываемый вечер с шампанским и икрой в казавшейся бездонной килограммовой банке. Человек, с которым они ели икру, запомнился Далю как «эдакий сумасшедший инструктор по боксу» {23} . Прежде чем отправиться в Лондон, Хемингуэй сказал Геллхорн, что женщин не берут на британские самолеты (что было, конечно, неправдой), и ей пришлось пересекать Атлантику на норвежском судне, груженном динамитом.

Хотя Геллхорн и удалось вытащить Хемингуэя в Великобританию, это не улучшило их отношений. В Лондоне Хемингуэй поселился в отеле Dorchester на Парк-Лейн в районе Мейфэр, где, по стечению обстоятельств, любила останавливаться Геллхорн. Это сравнительно новое здание — его построили в 1931 г. — из железобетона лондонцы считали роскошным и одновременно безопасным во время бомбежек. Оно, как и прежде, привлекало завсегдатаев вроде британского писателя Сомерсета Моэма, однако сейчас к нему потянулись также нувориши, искавшие безопасности. (Один остряк заметил, что во время войны оно походило на дорогой свинарник на борту роскошного трансатлантического лайнера, который теперь использовался как войсковой транспорт; Dorchester был фортом, где деньги позволяли купить безопасность, но не избавляли от дефицита военной поры и не гарантировали, что за соседним столом будут сидеть приличные люди {24} .)

Хотя Хемингуэй прежде не бывал в столице Великобритании, он неожиданно для себя оказался там в окружении друзей, родственников и коллег, которые не давали ему скучать. Весной 1944 г. Лондон был центром союзной вселенной. Казалось, все крутилось вокруг готовящейся высадки войск в северной Европе. На улицах было полно едущих в автомобилях и идущих пешком солдат, матросов и летчиков со всех концов свободного мира. Рестораны, что поприличнее, и клубы были заполнены офицерами. Журналисты готовились к освещению великого события, которое, по ощущениям, вот-вот должно было произойти. Лестер, брат Хемингуэя, перед которым тот хвастался участием в операции Friendless, находился там в составе военного кинематографического подразделения. Когда Геллхорн, наконец, добралась до Лондона, у Хемингуэя почти не было времени для общения с ней. Их отношения совсем испортились. Они продолжали ругаться, и Хемингуэй грубо выставлял ее на смех при посторонних. Ситуацию усугубляло то, что он положил глаз на Мэри Уэлш, военного корреспондента из Миннесоты, которая работала с Лестером и одолевала его расспросами о брате. Мэри была изящной брюнеткой ростом 157 см с короткими кудрявыми волосами и приветливой улыбкой. На взгляд других корреспондентов, она выглядела одинаково хорошо что в форме, что в свитере, который носила без бюстгальтера. Хотя Мэри была замужем за австралийским журналистом, она довольно быстро превратилась в пассию Эрнеста, а после развода Хемингуэя с Геллхорн заняла место его четвертой жены.