Борис Соколов - Истребленные маршалы

Еще в 1944 году в недрах Наркомата госбезопасности был создан специальный отдел «С», занимавшийся атомными проблемами. Возглавлял его близкий Берии человек — один из организаторов убийства Троцкого генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов, занимавшийся по совместительству террором и диверсиями. В начале 1945 года научный руководитель «Уранового проекта» И.В. Курчатов написал Берии письмо, что возглавляющий проект Молотов неповоротлив и медлителен и до сих пор не смог организовать геологические изыскания урановых руд. Лаврентий Павлович и до этого опекал Игоря Васильевича. В конце 1943 года Курчатов был избран в Академию наук на специально созданное под него дополнительное место. Позднее Берия говорил заместителю Судоплатова по науке профессору Я.П. Терлецкому о Курчатове: «Это ми его сдэлали акздэмиком!» Теперь Лаврентий Павлович немедленно доложил Сталину о курчатовской жалобе на Молотова. Иосиф Виссарионович решил сделать ответственным за супербомбу заместителя председателя ГКО Берию, посчитав, что, раз тот отвечает за производство вооружений, самое мощное оружие должно целиком проходить по его епархии. 28 февраля 1945 года за подписью главы НКГБ Меркулова на стол Берии легла докладная записка о ходе работ по созданию атомной бомбы в США, которую Лаврентий Павлович в своей резолюции оценил как «важное». В документе подчеркивалось: «Проведенные силами ведущих научных работников Англии и США исследовательские работы по использованию внутриатомной энергии для создания атомной бомбы показали, что этот вид оружия следует считать практически осуществимым и проблема ее разработки сводится в настоящее время к двум основным задачам:

1. Производство необходимого количества расщепляемых элементов — урана-235 и плутония.

2. Конструктивная разработка приведения в действие бомбы».

Теперь Берия занимался главным образом ядерны-ми проблемами. Генерал Петр Семенович Мотинов, доставивший в Москву из Канады образцы урана, полученные от советского агента физика Аллана Нана Мэя, вспоминал; «На аэродроме меня встречал сам Директор (глава армейской разведки генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов. — Б.С. ). С большими предосторожностями я достал из-за пояса драгоценную ампулу с ураном и вручил ее Директору. Он немедля отправился к черной машине, которая стояла тут же, на аэродроме, и передал ампулу в машину.

— А кто там был? — спросил я потом Директора.

— Это Берия, — прошептал Директор.

Через четыре дня появилось сообщение, что Берия стал маршалом. Возмущению фронтовиков не было предела, но протестовали все шепотом».

Ну, рядовым солдатам, думаю, было все равно кого Сталин решил произвести в маршалы — Жукова, Берию или Мерецкова, которого, как и Ванникова, Лаврентий Павлович допрашивал «с пристрастием» летом 41-го. А генералам и маршалам действительно было обидно, что одинаковую с ними форму носят генералы, а теперь вот и маршал карательного ведомства, не нюхавшие пороха.

Основная информация по атомной бомбе поступила от талантливого немецкого физика Клауса Фукса, придерживавшегося левых убеждений и работавшего на Москву по идейным соображениям. Фукс передал схему американского атомного устройства, которое тщательно скопировали советские ученые. Сталин категорически запретил им заниматься здесь какой-либо самодеятельностью, а то вдруг не взорвется. Фукс также передал многие собственные разработки водородной бомбы, которые советским ученым удалось воплотить в жизнь даже быстрее своих американских коллег. Были у Берии и другие агенты в американском атомном центре в Лос-Аламосе, например, механик Дэвид Грин-гласс, работавший со знаменитым советским резидентом и своим шурином Юлиусом Розенбергом. Позднее Юлиуса сделали главным «козлом отпущения» за утечку американских ядерных секретов и вместе с женой Этель казнили на электрическом стуле.

Были и еще неизвестные солдаты той великой битвы за советское ядерное оружие, правда о которых выходит на свет только в последние годы. Вот в 1992 году эмигрировал в Англию бывший архивариус КГБ Василий Митрохин, тайно ненавидевший советский строй и копивший загодя секретный материал (который тайно выносил с работы то ли в ботинках, то ли в носках). Пока британские агенты нашли тайники на митрохин-ской даче и переправили их диппочтой из Москвы в Лондон, пока контрразведка разбиралась с коллекцией Митрохина, прошло семь лет. И только в 1999 году узнала британская и мировая общественность, что некая Мелита Норвуд, которой в 1999 году, когда последовало разоблачение, было 87 лет, в 40-е годы, будучи секретаршей руководителя английского ядерного проекта, передала советской разведке бесценные сведения об атомной бомбе.

На Лаврентия Павловича, очевидно, большое впечатление произвели данные о том, что «первый опытный «боевой» взрыв ожидается через 2–3 месяца». Он оценил всю важность самого мощного на тот момент оружия, которое вот-вот должно было родиться на свет. Возглавив проект по созданию атомной бомбы, он сразу становился самым влиятельным членом правительства, самым необходимым для Сталина министром. Уже с начала 30-х годов, после разгрома всех и всяческих оппозиций, центр власти из Политбюро фактически переместился в Совнарком, члены которого контролировали отдельные важнейшие отрасли хозяйства и силовые ведомства. Разумеется, ни о какой оппозиции Сталину речи не шло, но за степень близости к диктатору между членами руководства шла подспудная борьба. Ранее атомный проект курировал Молотов, но никаких практических подвижек в этом деле, за исключением сбора разведданных, до февраля 45-го не было. Теперь Лаврентий Павлович решил выйти на сцену, где вскоре должны были разгореться нешуточные атомные страсти. Сразу после капитуляции Германии заместитель Берии генерал-лейтенант А.П. Завенягин отправился в Берлин разыскивать немецких физиков, участвовавших в германском урановом проекте. В СССР в добровольно-принудительном порядке были доставлены специалист по диффузионному разделению изотопов Нобелевский лауреат Густав Герц, конструктор электронно-оптических приборов Манфред фон Арденне, специалист по металлургии урана Николай Риль (ему потом присвоили звание Героя Социалистического Труда) и др. Они внесли лепту в создание советской атомной бомбы, в частности, сконструировав сверхскоростную центрифугу для разделения изотопов урана.

Потом была атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, которая заставила, наконец, Сталина признать создание ядерного оружия главным приоритетом Советского государства. Как вспоминал Я.П. Терлецкий, Сталин прореагировал на это событие очень нервно: «Оказывается, после взрыва атомной бомбы в Хиросиме Сталин устроил грандиозный разнос, он впервые за время войны вышел из себя: стучал кулаками, топал ногами. Ведь рушилась мечта о распространении социалистической революции на всю Европу, мечта, казавшаяся столь близко осуществимой после капитуляции Германии и как бы перечеркнутая нерадивостью наших атомщиков во главе с Курчатовым». Как свидетельствует Яков Петрович, опыты и выводы Курчатова и его команды были повторением американских и английских разработок, полученных с помощью отдела «С»: «При этом теоретики поражались невероятной интуиции Курчатова, который, не будучи теоретиком, точно «предсказывал» им окончательный результат.