Анатолий Медников - Путь наверх

На столе его непрерывно звонили телефоны. Горин принимал у диспетчера сводки с земснарядов левого и правого берегов. Везде кипела напряженная работа. В подводящем канале уже исчезла перемычка, «разобранная» судами № 301 и № 302. Два других мощных земснаряда подошли к перемычке отводящего канала, готовясь углубить и в нее свои разрыхлители. Инженер сообщил, что получено распоряжение оперативного штаба прекратить глубинный водоотлив. Это означало, что горизонт грунтовых вод начнет быстро подниматься, заливая дно котлована. Горин отдавал последние приказания, еще раз проверяя боевую готовность всех экипажей.

— Ну, что ж, будем брать вторую перемычку, — сказал он. — Дамбу уже так подрезали, что она еле дышит. Подождем, пока вода, пропущенная в котлован через плотину, не достигнет уровня реки. И тогда мы проколем ее.

— Да, мы готовы, совсем готовы, товарищ главный инженер строительства! — быстро доложил Горин, когда ему позвонили из оперативного штаба. — Нашему флоту земснарядов отданы все команды!

Однако звонки не прекращались. Звонили, еще и еще раз уточняя детали приказа, советуясь и просто поздравляя инженера с наступающим событием; звонили диспетчеры, прорабы, багеры и начальники земснарядов с далеких участков левобережной части плотины, завидуя своим соседям, которые были ближе к руслу Дона и могли воочию наблюдать предстоящее торжество.

Одетый по случаю праздничного дня в белый свежеотглаженный костюм, Горин часто поглядывал на часы, чтобы не опоздать на митинг в котловане. Он несколько раз поднимался и снова садился за стол, чтобы еще раз соединиться по телефону с участками и, скрывая волнение за нарочитой спокойной интонацией, передать теплые слова напутствия.

— Знаете, вышел я сегодня из дому, — неожиданно сказал Горин в короткой паузе между двумя звонками, — и первым делом взглянул на небо. Помните, ведь мы на фронте всегда по утрам смотрели на небо: летная ли погода, не помешает ли нам авиация врага. Вот я и поймал за хвост это ощущение. Денек-то у нас сегодня боевой!

Многотысячный митинг в котловане, посвященный пропуску вод Дона, решено было начать во второй половине дня. Еще накануне, с вечера, в левом углу огромного бетонного плато, образующего днище котлована, была установлена широкая трибуна из свежих желтоватых досок.

Рано утром в котлован уже начали собираться празднично одетые строители. Они пришли вместе с женами, детьми, знакомыми. На стройку к торжествам прибыли гости из Москвы и Ленинграда, рабочие из Ростова, создававшие машины для Цимлянского гидроузла, колхозники из окрестных станиц.

Шумные, пестрые потоки людей, обтекая трибуну, направлялись в глубь котлована, чтобы до начала митинга осмотреть его, прежде чем он навсегда уйдет под воду.

А тем временем на плотине и в котловане ни на минуту не ослабевали строительные темпы. Весь гребень плотины, ощетинившийся в небо лесом арматуры, сиял сейчас голубыми звездами сварки. Еще лили бетон в последние секции откосов котлована, сгружая его из кузовов цепью подъезжающих самосвалов, еще подвижные краны укладывали бетонные плиты в нижние уступы гибкой рисбермы, еще бульдозеры распахивали последние метры русла отводящего канала, а на ровных площадках строители уже убирали кранами мусор и метлами вычищали бетонный пол, чтобы отдать сооружение под воду абсолютно чистым.

К двум часам дня весь огромный амфитеатр котлована чернел плотными рядами людей. Рабочие взобрались на крыши экскаваторов, кранов, на кузова машин. Ветер, чуть сбивая палящую жару, трепал флаги, светлые косынки женщин, шевелил живые цветы, обрамляющие транспарант с надписью:

«Осуществим вековую мечту русского народа — соединим Дон с Волгой!»

Трибуну, на которую поднимались лучшие люди стройки — новаторы, инженеры, седобородые степенные деды-казаки из соседних станиц, — кольцом окружили фоторепортеры и кинооператоры.

Один за другим выступали ораторы — руководители строительства, стахановцы, прорабы, делегаты от трудящихся Ростовской области, пионеры, дети будущего города Цимлянска.

Воды Дона вошли в котлован 20 сентября 1951 года, в 13 часов 23 минуты.

Заканчивались последние приготовления. Тысячи людей, поднявшись на бетоновозную эстакаду, стояли там сплошной черной стеной. Рабочие расположились и ниже, на самой плотине, в пролетах между овальными сплетениями арматуры. Еще ниже, на боковой стенке котлована, на узком гребне водобойного колодца, на самой плоскости рисбермы тоже стояли люди.

Строители ожидали сигнала с командного пункта 3-го строительного района. И вот два огромных портальных крана продвинулись по эстакаде и, наклонив стрелы, стальными тросами зацепились за верхние крюки шандорных заграждений тех секций плотины, где алели флаги и огромные красные полотна транспарантов с надписями: «Здесь пройдут воды Дона», «1-й комсомольско-молодежный участок».

Временами по-прежнему налетал душный и сильный степной ветер. Минут за двадцать до самого пуска воды он резко усилился. Пыль летучими завесами, дымно-желтыми столбами смерчей носилась по открытой бетонной чаше котлована. В эти минуты вся стройка застилалась горячим туманом. Люди нагибали головы, не видя друг друга; песок обжигал лицо и руки, забивался в волосы.

Это была настоящая песчаная буря. Она неслась порывами, обдавая жарким, злым дыханием степного яростного суховея, словно этим последним своим усилием природа пыталась остановить неумолимый приход воды.

Наконец на эстакаде появились руководители стройки. Огромные рупоры радио повторили команду машинистам портальных кранов: «Поднять шандорные затворы донных отверстий!» Медленно, точно тяжелую рыбину из воды, зацепленную на леску стального каната, кран потянул вверх деревянный щит шандоры.

Раздался легкий треск досок, и вот строители со дна котлована увидели, как в квадратном проеме донного отверстия блеснула первая светлая полоска просвета. Вот она увеличилась, голубым сиянием сверкнул за нею Дон.

Казалось, Дон замер от неожиданности, но вот по покатой водосливной грани плотины прошумела его первая волна. Она ударилась о бычок рассекателя, тут же ее нагнала вторая, третья, и тысячи радостных голосов слились в единый торжествующий возглас:

— Вода! Пошла вода! Вода!

Люди, стоявшие на плотине так плотно, что там трудно было повернуться, поднимали вверх руки, махали кепками, платками, косынками. Кто-то взбирался по арматуре вверх, кто-то спускался вниз, к самой воде, и, уцепившись там одной рукой за штыри, рискуя упасть в пенный поток, что-то кричал, размахивая свободной рукой; кто-то, не совладав с волной радости, бросил в воду кепку.