Том Шон - Тарантино [От криминального до омерзительного: все грани режиссера]

Почти каждая актриса Голливуда прослушивалась на роль Мии – Мишель Пфайфер, Мег Райан, Холли Хантер, Розанна Аркетт, – но Тарантино почти с самого начала знал, что он хочет Уму Турман. «Когда мы летели обратно в Лос-Анджелес, я видел в его глазах, что это была Ума», – говорит Бендер. Сначала она отказалась от роли, отвращенная сценой анального изнасилования ее мужа, криминального босса Марселласа Уоллеса (Винг Рэймс). Но после трехчасового ужина в The Ivy в Лос-Анджелесе с последующим марафоном дискуссий об изнасилованиях в квартире Турман в Нью-Йорке она согласилась.

«Это было похоже на отношения, – рассказал Бендер. – Один боялся довериться другому первым, в случае, если у них ничего не получится. Это было похоже на медленный танец с ними двумя».

Она была не единственным человеком, смущенным этой сценой. Оказалось, что для большей части темнокожих актеров, с которыми Тарантино говорил о роли Марселласа, эта роль казалась невозможной. «Очень тяжело говорить с темнокожим мужчиной о том, что ему нужно сняться в чем-то, где его изнасилуют, – рассказывал он Playboy. – Я думал, пожалуйста, пусть у него не будет столько же проблем, сколько есть у других, потому что он так подходит. Винг почувствовал это и сказал: «Позволь мне спросить, насколько явным будет это дерьмо?» Я сказал: «Там все будет не настолько плохо, но понять, что происходит, можно. У тебя есть возражения по поводу этого?» Он сказал: «Нет, у меня нет никаких возражений, ты должен это понимать, потому что из-за того, что я такой, я получаю не так много предложений сыграть таких беззащитных персонажей. Этот парень, возможно, станет самым беззащитным ублюдком, которого я когда-либо играл».

Когда дело дошло до съемок сцены с изнасилованием, Рэймс оказался верен своему слову, правда в один момент он повернулся к режиссеру и спросил: «Окей, мы увидим мои булки, да? А его вы чем-то прикроете?»

Он указал на пах Уитакера.

«Ты ничего не увидишь», – заверил его Тарантино.

«Я не спрашиваю, что вы там собираетесь показывать. Мне все равно, будет это в кадре, в фокусе или нет. Я не хочу, чтобы член касался ануса. Чем вы собираетесь его прикрыть?»

В итоге реквизитор принес бирюзовый бархатный мешочек для драгоценностей. Все рассмеялись. Винг сказал: «Уэйн, просто положи свой член в этот маленький мешочек, и я буду в порядке».

Съемочный процесс начался 20 сентября 1993 года в Hawthorne Grill в пригороде Лос-Анджелеса. Это была первая из 17 локаций фильма, где парочка, сыгранная Тимом Ротом и Амандой Пламмер, переходят от завтрака к ограблению. Одетый в мешковатые вельветовые брюки, выпачканную футболку с Гонщиком Спиди и в поношенную замшевую бейсбольную куртку, Тарантино обходил съемочную площадку как ребенок в парке развлечений. Он выглядел намного более расслабленным и уверенным в себе человеком, чем когда он был взволнованным дебютантом на съемках «Бешеных псов». Он нанял большую часть своей предыдущей команды, включая оператора Анджея Секулу, монтажера Салли Менке, художника по костюмам Бетси Хейманн и художника-постановщика Дэвида Васко.

Васко построил самую главную съемочную площадку фильма – воссозданный за 150 тысяч долларов в стиле Гуги ресторан под названием «Джек Рэббит Слимс», набитый до предела кинематографическим китчем: постерами с фильмами Роджера Кормана, машинами, используемыми как столик, и огромным спидометров на танцплощадке – все это на складе в Калвер-Сити. Тарантино чувствовал «креативный подъем и кипение воображения… это ожившая мечта».

«Большая часть монтажа – это кропотливая работа, но монтировать эту сцену было волнительно, потому что в ней есть энергия ее собственной и вполне очевидной магии – это Траволта, который танцует прямо передо мной».

На съемках также присутствовал его старый друг Крейг Хаманн, в прошлом зависимый от героина, он давал им советы по поводу того, как правильно подготовить иглу и ложку и как правдоподобно показать, что приход от героина происходит волнами, а не сразу. Чтобы показать приход от героина, он сказал Траволте: «Выпей столько текилы, сколько сможешь, и полежи в теплом бассейне или горячей ванне». Траволта с удовольствием это сделал со своей женой в их гостиничном номере. Сцену, в которой Миу с передозировкой реанимируют уколом адреналина в сердце, снимали в обратном направлении, для безопасности.

«У нас были разные идеи по поводу того, как она будет реагировать на адреналиновый укол, – сказала Турман. – Но то, что я сделала, было вдохновлено одной сценой, я не была ее свидетелем, но слышала от команды и съемочной группы в «Приключениях Барона Мюнхгаузена». В Испании был тигр, в которого они напичкали слишком много успокоительного для безопасности, им пришлось вколоть ему адреналина, чтобы оживить. Это меня и вдохновило».

Сцена, которой она боялась больше всего, однако, была сценой ее танца с Траволтой. Тарантино принес видео с «Посторонними» Годара, чтобы показать ей, как танцует Анна Карина в этом фильме – без поставленной хореографии, как подросток, танцующий в своей комнате, а не танцор, выделывающий па на сцене. «Неважно, будет ли танец плохим, хорошим или никаким», – сказал он. Он хотел, чтобы Турман и Траволта наслаждались им.

«Квентин порекомендовал нам твист, – сказал Траволта. – А я сказал: «Ну маленький Джонни Траволта выиграл состязание по твисту, когда ему было 8, так что я знаю все движения. Но ты можешь добавить других новых движений, которые были модными в свое время». Он сказала: «Что ты имеешь в виду?» Я сказал: «Был Бэтмен, Автостопщик, Плавание, помимо твиста». И я показал ему эти движения, и ему они понравились. Я сказал: «Я покажу Уме, что надо делать, и если ты захочешь увидеть другое движение, выкрикни его».

Тарантино снимал сцену на ручную камеру, выкрикивая: «Ватуси! Автостопер! Бэтмен!», когда он хотел, чтобы они переключились, танцуя в своих рубашке и мешковатых штанах рядом с ними. В конце долгого дня он аплодировал своим звездам.

«Эта сцена с Умой Турман и Джоном Траволтой, танцующими в ресторане «Джек Рэббит Слимс» в «Криминальном чтиве», была необычна тем, что она снималась под запись, под реальную песню Чака Берри, – рассказала монтажер Салли Менке. – В этом отношении было просто монтировать, и, боже мой, это было великолепно. Мы обсуждали использование долгих планов, средних и крупных планов и то, когда нам стоит сфокусироваться на руках. Большая часть монтажа – это кропотливая работа, но монтировать эту сцену было волнительно, потому что в ней есть энергия ее собственной и вполне очевидной магии – это Траволта, который танцует прямо передо мной».

После окончания съемок 30 ноября 1993 года черновой вариант монтажа длился более 3,5 часов. Во время первого просмотра киномеханик спросил Менке: «Я что спутал пленки?» Самым трудным испытанием было вырезание кусков из отрывка в «Джек Рэбитт Слимсе», изначально прерываемом множеством долгих пауз, которые Миа хвалит в сценарии («Почему нам кажется, что нужно говорить о всяком дерьме, чтобы чувствовать себя комфортно?»). Первая встреча Мии и Винса длилась гораздо дольше, Миа пробовала на нем свою видеокамеру, пока они играли в викторину о поп-культуре.