Том Шон - Тарантино [От криминального до омерзительного: все грани режиссера]

Миа:

Сейчас я задам тебе ряд быстрых вопросов, которые я придумала. Они помогут мне более или менее разобраться в том, что ты за человек. Моя теория заключается в том, что, когда речь идет о важных предметах, есть только два варианта ответа. Например, в мире две категории людей: люди, любящие Элвиса, и люди, любящие Битлз. Конечно, людям, которые любят Битлз, может нравиться и Элвис. И людям, которые любят Элвиса, может нравиться и Битлз. Но никто не любит их обоих в равной мере. Рано или поздно приходится выбирать. И этот выбор и скажет мне, кто ты такой.

Винсент:

Я справлюсь.

Миа:

Я знаю, что справишься. Первый вопрос: «Компания Банч» или «Семья Пэртридж»?

Винсент:

По любому «Семья Пэртридж», их нельзя сравнивать.

Миа:

В «Богаче, бедняке» кто тебе больше нравился – Питер Штраусс или Ник Нолте?

Винсент:

Конечно, Ник Нолте.

Миа:

Ты за кого: за «Одержимую» или «Джоанну»?

Винсент:

Точно «Одержимая», хотя я всегда тащился от того, как Джоанна постоянно называла Ларри Хагмана «Повелитель!»

По мере того, как они приближались к релизу, Тарантино делал все возможное, чтобы остудить ожидания, указывая на фильм «Деньги, деньги, еще деньги» по сценарию Дэймона Уэйанса, который сделал 34 миллиона долларов с бюджетом в 8 миллионов. Но у Вайнштейна были другие планы. В мае Miramax отправила некоторых членов съемочной группы и нескольких актеров на Каннский кинофестиваль, где Вайнштейн применил то, что он называл стратегией «Железного Занавеса», давая лишь один пресс-показ на следующее утро после вечерней премьеры для полного эффекта.

После того, как Джанет Маслин оставила хвалебный отзыв в New York Times («работа такой глубины, остроумия и сияющей оригинальности, что она ставит его в передние ряды американских режиссеров»), Вайнштейн сделал копии и подсунул их под двери членам жюри. Тарантино сказал Вайнштейну, что он не пойдет на мероприятие, если «Криминальное чтиво» не допустят до участия, как было с «Бешеными псами» на Сандэнсе, но вечером перед церемонией вручения наград президент фестиваля Жиль Жакоб убедительно попросил Вайнштейна удостовериться, что Тарантино и актеры будут на церемонии.

«Мы думали, что получим награду за лучший сценарий или режиссуру, что-то вроде того, – сказал Вайнштейн. – И вот они раздали все призы, и я смотрю на Квентина и говорю: «Я думаю, мы получим самый главный», и я припрыгиваю на своем кресле, а Квентин просто смотрит на меня, да, и тут бах! Клинт Иствуд выходит на сцену и отдает Пальмовую ветвь «Криминальному чтиву». Слава богу, рядом был Брюс Уиллис, который меня успокоил».

Когда какая-то женщина начала протестовать насчет награды, крича: ««Криминальное чтиво» – дерьмо!», Тарантино показал ей средний палец. «Я не снимаю фильмы, которые соединяют людей, – сказал он во время получения награды, – я делаю фильмы, которые заставляют людей спорить».

После церемонии Уиллис закатил вечеринку в Hotel du Cap, затраты он взял на себя – около 100 тысяч долларов. К концу он был в долгах еще больше, чем Траволта, которому пришлось заплатить 30 тысяч долларов за привилегию сняться в фильме Тарантино, ведь он решил, что будет летать на своем собственном самолете и ночевать в разных отелях со своей женой и детьми. «Съемка в этом фильме стоила мне денег, – говорит он. – Но это того стоило. Сценарии Квентина похожи на Шекспира».

«Креативный подъем и кипение воображения, я просто оказался в своей мечте».

Тарантино был неправ. Он делает не только фильмы, которые заставляют людей спорить. Он делает фильмы, которые их объединяют, но заставляют спорить, заставляют их случайно сливаться в одно, убивать друг друга, а потом идти за своим беконом и блинчиком на завтрак в Hawthorne Grill.

«Все знают старое разделение между историей и сюжетом Эдварда Моргана Форстера: «Король умер, а потом умерла королева» – это история. «Король умер, а потом королева умерла от горя» – это сюжет, – напомнил читателям New Yorker в своем ревью на «Криминальное чтиво» Энтони Лейн, когда фильм был показан в кинотеатрах чуть позже в том же году. Достаточно верно, но Форстер не смог предвидеть появление третьей категории – сюжета Квентина Тарантино, который развивается примерно следующим образом: Король умер, занимаясь сексом на капоте лаймово-зеленого Корветта, а королева умерла от грязного кокаина, одолженного у придворного шута, с которым она наслаждалась беседой о сравнительных достоинствах диетической колы, пока они сидели и разглядывали кровоточащие останки лордов и придворных дам, которых она перестреляла украденным 45-колиберным Кольтом в припадке горя».

Даже сегодня, после десятков просмотров, после того, как каждый диалог глубоко въелся в память тысячи подражателей с бандитскими рассуждениями о кока-коле и макаронах с сыром пришли и ушли, еще остается возможность пересмотреть лукавый тарантиновский шедевр и поразиться. Разбойное нападение на ресторан («Люди никогда не грабят рестораны, а почему нет?»), прерванное внезапной нуждой пописать. Киллер, которого убивают, пока он сидит на толчке. Девушка с передозировкой, появляющаяся в середине супружеского спора о «Я мечтаю о Джинни». Боксер, который кидает своего непроницаемого босса-преступника – слухи о том, что человека выкинули с четвертого этажа за массаж стопы, – а потом врезается в эту важную шишку, у которого с собой фаст-фуд и кола, пока едет по пригородному перекрестку. Боксер наезжает своей Хондой на него, разбивается, приходит в сознание, эти два человека начинают драться, прежде чем попасть в ломбард, где их связывают деревенщины, титаническая битва двух мужчин внезапно останавливается и забывается из-за внезапного вторжения третьего элемента сюжета.

«Структура позволяет ему показывать своих персонажей как обреченно взаимосвязанных и обреченно изолированных друг от друга в одно и то же время, таким образом он проникает в ощущение тайны мира и ничтожности людей в нем», – написала Сара Керр в New York Review of Books, по-простому провозгласив: «Любители телевизора породили своего первого гения».

Здесь метод Тарантино заключается в том, чтобы взять скрепы жанра, понятные фанатам даже по одному быстрому взгляду, и поместить их в поцарапанные и изношенные места вселенной, удивительно похожей на нашу собственную, где пистолеты дают осечку, людям надо сходить в туалет, и происходят разные неожиданности. Такое сопоставление присутствовало и в «Бешеных псах», но оно теряло свою силу в жестко контролируемых рамках между тем, что говорят члены банды (разговор о Мадонне), и тем, что они делают (грабят банки).