Борис Колымагин - Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

«Вообще же нелегальное богослужение носит массовый характер не только со стороны бывших священнослужителей, а даже и со стороны лиц, не имеющих на то прав; реальной борьбы же с ними никакой не ведется», – признается уполномоченный в одном из своих отчетов (10).

Историк Константин Обозный назвал избрание патриарха Сергия (Страгородского) «точкой бифуркации», то есть тем узловым моментом, который определил будущее Церкви на многие десятилетия. Не Декларация 1927 года митрополита Сергия, не его верноподданнические деяния по смещению неугодных властям священников и архиереев, а именно возведение его в патриархи. В этой точке существовали разные сценарии существования Церкви, все не было настолько детерминировано, как кажется на первый взгляд.

Может быть, правильнее считать такой растянувшейся во времени точкой бифуркации 1943–1948 годы, когда устанавливались новые правила игры. Религия, по мнению правительства, могла принести немалые дивиденды на международной арене, и отношение к ней менялось на глазах. И здесь многое зависело от активности духовенства и мирян, от их согласия или, наоборот, несогласия принимать предлагаемые советскими чиновниками правила игры, от их возможности продавливать нужные решения.

Крайней датой можно считать июль 1948 года, празднование 500-летия автокефалии Русской православной церкви. Руководство Московской патриархии планировало юбилейные торжества совместить с всеправославным совещанием, которое по своему составу и принятым решениям могло быть приравнено к Вселенскому собору. По замыслу окружения Сталина, на совещании должны были быть приняты решения, выгодные Советскому Союзу. Однако находящиеся в орбите Запада греческие церкви проигнорировали форум: они прислали своих представителей, которые непосредственно в совещании не участвовали и присутствовали только на юбилейных торжествах. Провал совещания можно считать отправной точкой охлаждения окружения Сталина к Церкви.

Архиепископ Лука, будучи абсолютно лояльным к советской власти, предлагал свой сценарий взаимоотношения Церкви и государства. Нельзя сказать, что это была некая идиллия. У владыки были свои сторонники во всех слоях церковного общества и при определенном политическом и социальном раскладе в стране, при большей поддержке его епископатом кривая могла повернуть и в его сторону. Луку поддерживали архиепископ Ставропольский Антоний (Романов), преосвященный Мануил (Лемешевский), живший тогда на покое в Тамбове, и другие. Но внешние условия не очень этому благоприятствовали, и введенная в советскую элиту церковная верхушка сделала выбор в сторону беспримесного «сергианства». Немного странно, конечно, читать о хлопотах в 1944 году калининского епископа Рафаила (Березина) о прикреплении его к спецраспределителю. На полях сражений льется кровь, народ пухнет от голода, работает по 12–14 часов, а тут такие шкурнические поползновения. Но прикрепление к магазину для «слуг народа» было реальной платой за сервилизм, и владыка, добиваясь своего, не без оснований ссылался на сложившуюся практику (11).

Сценарий Луки подразумевал бо́льшую свободу во взаимоотношениях Церкви и государства в рамках сталинской конституции. Чиновники СДРПЦ, по мысли святителя, следят за соблюдением законности, но не лезут во внутреннюю жизнь Церкви. Церковные же люди своим творчеством, своей работой укрепляют существующий строй и внутренне преображают его. Лука не устает подчеркивать, что без религии и религиозной морали общество быстро деградирует. В своей наивности он полагает, что власти рано или поздно поймут это и разрешат проповедь Евангелия, сами станут верующими. И симфония, союз власти светской и духовной, примет совсем иной характер, чем при патриархе Сергии.

Но пока государство не созрело, Церкви необходимо готовить почву. Для этого следует повсеместно открывать храмы, заниматься апологетикой и т. п.

Все эти мысли были изложены в письмах к патриарху Сергию (Страгородскому) и митрополиту Алексию (Симанскому). И то, что они внимательно изучались и церковным, и светским руководством, говорит о многом.

Мы видим, как Лука разворачивает программу церковного строительства в письме местоблюстителю патриаршего престола митрополиту Алексию (Симанскому) от 15 июля 1944 года.

«Народу надо помочь экстренными мерами в деле восстановления богослужения, ибо оно важнее всего… Медленно, нетерпимо медленно идет открытие церквей в селах, и надо ускорить его двумя мероприятиями:

1) Всемерно добиваться перед Правительством немедленного открытия тех многочисленных сельских церквей, которые сохранились неповрежденными, в которых есть и утварь церковная, и облачения, и книги; возле которых часто живут без дела священники, потому что заперты двери храма.

2) Строить новые, деревянные церкви – обыденки (а не молитвенные дома, о которых часто ходатайствуют). В каждом селе найдется несколько нежилых изб, которые можно разобрать и построить из них большую избу с небольшим алтарем, одной главой с крестом.

В Москве и во всех епархиях надо поскорее организовать мастерские по изготовлению церковной утвари и свечные заводы, иконописные мастерские и переписку необходимейших церковных книг, не ожидая, пока станет возможным печатание их».

Лука задается вопросом: где взять столько священников для вновь открытых храмов? «Найдем их там, где мы не ищем; не из окончивших семинарии и нередко недостойных священства, а в недрах народа Божия, среди простых и чистых сердцем овец Христова стада; и наша задача будет только в том, чтобы дать им минимум богослужебных, богословских и практических знаний, необходимых для священника… Мы теперь все же в гораздо лучшем положении, чем архиереи древней Руси, набиравшие священнослужителей из неграмотных мужиков. Даже в недавнее от нас время св. Иосафа Белгородского культурный и нравственный уровень священников был так низок, что святителю иногда приходилось пороть их розгами и плетьми».

Священники, по Луке, должны быть образованны, но для этого необязательно заканчивать семинарии: «Не дожидаясь открытия средних богословских школ, надо кликнуть клич в народе и находить достойных священства простецов, поручая образованным протоиереям и священникам вести индивидуальные занятия с ними по подготовке к священству. Ведь средние школы во всех епархиях откроются еще не скоро».

С вопросов внутрицерковных Лука переходит к миссионерским и апологетическим темам: «До крайности плачевно религиозное состояние советской молодежи. Она абсолютно невежественна в религиозном отношении, и ей надо было бы проповедовать Евангелие, как пермякам, мордве и черемисам. Это, однако, невозможно по советским законам, и проповедь среди молодежи возможна только двумя путями: богослужениями… и религиозным воспитанием детей через родителей… Советское законодательство разрешает ознакомление с религиозным учением молодых людей, достигших 18-летнего возраста, и следовало бы поставить вопрос об открытии воскресных школ для них.