Грант Моррисон - Супербоги [Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми]

«Халк» Энга Ли был амбициозной попыткой снять что-нибудь взрослое по мотивам метафоры управления гневом, придуманной Ли и Кирби. Фильм был примечателен великолепными изобретательными монтажными переходами с компьютерной графикой, но ему недоставало яркой истории, симпатичных персонажей и, главное, разгрома со швырянием танков, какого привыкли ожидать зрители, особенно те, что с малых лет росли на комиксовых приключениях Зеленого Монстра. К тому времени, когда в 2008 году, каких-то пять лет спустя, вышел «Невероятный Халк», Marvel Entertainment отточила способ представления персонажей на экране: в последней части главный герой неизменно сталкивался с другой версией себя – больше, многочисленнее или подлее, и в данном случае это означало «Акт 3: Халк против Мерзости».

Поскольку к супергероям вернулась популярность, некоторых кинематографистов осенило: вообще-то, им ничто не мешает создавать собственных персонажей, не полагаясь на резерв DC и «Марвел».

«Суперсемейка» – набег мультипликатора студии «Пиксар» Брэда Бёрда на территорию костюмированных героев; получился типично изящный, остроумный и цельный мультфильм – он мгновенно открыл громадную вселенную персонажей и возможностей и по сей день остается самым успешным из оригинальных киношных супергеройских историй. Давние читатели комиксов не обнаружили в нем ничего нового – «Суперсемейка» кое-что заимствовала у «Фантастической Четверки», из «Суперребят» [302] «Суперребята» ( Superfolks , 1977) – роман Роберта Мейера, сатира на супергероев и жанр комиксов в целом. и «Марвелмена» взяла портрет потерявшего форму немолодого супергероя, даже цитировала антигеройский запрет из «Хранителей», – но мультфильм предназначался для зрителей всех возрастов, написан и снят был на высшем уровне, и это наделяло его яркой свежестью, отдававшей серебряным веком. Разноцветье и обаяние фильма маскировали отсутствие оригинальности, но трудно было не наслаждаться непринужденной работой персонажей и адреналиновыми боевыми сценами, которые походили на ожившие детские воспоминания (хотя нам так и не объяснили внятно, отчего миссис Исключительная так и не использовала свою суперспособность к растяжению, чтобы подтянуть расплывающуюся попу, на которую она так жалуется).

Что до Первой Семьи «Марвел», они тоже получили шанс появиться на большом экране – вышла «Фантастическая Четверка», поверхностная, тоскливая, ориентированная на семейный просмотр попытка подновить геройскую команду, придуманную, по сути, для холодной войны. Продолжение – «Фантастическая Четверка: Вторжение Серебряного Серфера» – сохраняло детский тон и непростительно лишило нас зрелища Галактуса, но его сверхъестественное CGI-изображение Серебряного Серфера, особенно захватывающая сцена воздушной погони меж небоскребов центрального Манхэттена, – поистине победа: это первый случай, когда кино вплотную подошло к чистоте видения Джека Кирби и показало, что́ станет возможно в будущем, когда кинематографисты наконец наверстают упущенное и откроют для себя лучшие работы Короля.

2005 год преподнес самый интересный и свежий подход к супергерою в кино со времен «Неуязвимого» – Кристофер Нолан снял «Бэтмен: Начало», а в 2006-м появилось рьяно предвкушаемое, но плохое «Возвращение Супермена», а также последняя часть трилогии «Люди Икс» и еще одно оригинальное произведение студии «Фокс», на всю катушку использовавшее ногастый голливудский гламур Умы Турман, – «Моя супербывшая». К сожалению, эта неловкая романтическая комедия о брошенной суперженщине, хотя и могла бы стать революционным графическим романом, почти не оставила по себе впечатлений и запомнилась лишь воистину кошмарной сценой, где Турман в супергеройском обличье Джи-Гёрл запускает в спальню своего бойфренда живую акулу.

В «Хэнкоке» были самые потрясающие сцены полетов со времен первого «Супермена», а на ошеломительную первую сцену, в которой Уилл Смит потрепанным алкоголическим сверхчеловеком носится между машинами, не пожалели денег. Но после этого все покатилось под откос: великое откровение о происхождении героя, невразумительная история про ангелов и реинкарнацию, на корню убила хит, который мог бы стать франшизой и революционной серией про черного супергероя; замысел рухнул под тяжестью собственной абсурдной мифологии.

Однако появление супергеройского фильма нового типа возвестил «Железный Человек» – звезда «Марвел» второго ряда; не будучи крупным брендом, он получил невиданную зрительскую аудиторию, вышел за рамки жанра в пространство универсального и держался на отличном актерском составе и великолепной игре замечательного Роберта Дауни-мл. После наркологической клиники в улыбке Дауни-мл., пожалуй, просвечивало некое самодовольство, но никто другой не смог бы оживить Тони Старка из «Алтимейтс» с таким блеском и глубиной. «Железный Человек» стал идеальным успешным супергероем для бестолковых амбиций первого десятилетия двадцать первого века. Он был миллионером, получеловеком-полумашиной, киборгом, какими становились мы все, приросшие к своим телефонам и мониторам, – с лицами невозмутимыми, как запертые полированные двери. Железный Человек напоминал, что наше человекомашинное будущее – не просто триумф бездушной технологии; оно требует обмена, эротизации, смягчения металлических контуров. Железный Человек не был роботом, каким казался поначалу; под непроницаемой броней скрывались доброта и эти проникновенные щенячьи глаза. У человека из металла сердце было разбито вдребезги. Тони Старк превратился в нежное ядро, в израненную душу военной машины, которая торговала войной и очеловечивала воинов.

На предпоказе «Темного Рыцаря» Кристофера Нолана в Лос-Анджелесе я оказался рядом с Джимом Ли, а также Дэвидом и Викторией Бекхэм и их сыновьями. Посреди фильма Брюс Уэйн в исполнении Кристиана Бейла берет новехонький «ламборгини-мурсьелаго» прокатиться по улицам Готэма.

– У него твоя машина, пап! – взвизгнул старший мальчик Бекхэмов под блаженный рев иллюзии, таранившей реальность.

На следующий день меня позвали в офис Зака Снайдера в «Уорнер» посмотреть кое-что из «Хранителей». Компьютерная графика высокого разрешения догнала гиперреалистичные стоп-кадры Дэйва Гиббонса, его изобилие крохотных осмысленных деталей и бесконечную глубину резкости. Доктора Манхэттена во всей его красоте с хером наружу теперь можно было целиком изобразить в цифре, как Алан Мур и предлагал за много лет до того. Фильм встретили вяло, но я подозреваю, что его слава будет расти.

Мур, потрясая кулаком, отрекся от этого любовного трибьюта своей самой известной книге и отдал свою долю денег Гиббонсу. Его опыт с «Лигой выдающихся джентльменов» оказался последней каплей: адвокат «Юниверсал» поволок Мура в суд по делу о плагиате, обвиняя в том, что истории из первого тома «Лиги» основаны на более раннем киносценарии под названием «Действующие лица». Мур порой заимствовал идеи, что подтверждала сама концепция «Лиги», но обвинения были абсурдны, извилисты и привели к тому, что Мур в очередной раз хлопнул дверью, обрубил все оставшиеся связи с Голливудом и мейнстримной индустрией комиксов и вернулся к корням – музыке, мелким издательским проектам и андерграундной арт-среде.