Грант Моррисон - Супербоги [Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми]

Прометейская диалектика Кирби строилась на его опыте Второй мировой войны; Старлин же полагался на контркультуру, родившуюся после войны во Вьетнаме. Танос был Дарксайдом – но не галактическим тираном, а отвергнутым влюбленным, заскорузлым, массивным воплощением стремления к смерти, что владело столь многими молодыми американцами в шестидесятых. Дабы все точно поняли намек, Танос даже ухаживает за Смертью, которая в соблазнительном облике пышногрудой женщины в мантии и капюшоне ходит за ним по пятам, словно призрачная групи из ордена бенедиктинцев. У Кирби Сатана был деспотичным чудовищем; у Старлина – раздраженным нигилистом, сохнувшим по Смерти, как влюбленный щенок. Танос был готическим злодеем-подростком, понятным поколению, которое плевать хотело на Гитлера или на волю к власти. Когда я нашел «Капитана Марвела» № 29 и мигом прикипел к его обложке, мне было четырнадцать. Мы были хризалидами панков, и экзистенциальные герои Старлина говорили с нами на одном языке, одерживали верх над недругами, которых мы все узнавали по своим прыщавым бессонным кошмарам.

В истории под напыщенным заглавием «Превращение» Капитан Марвел оказывается на далекой планете, где его вот-вот будет судить богоподобный Эон. Мы знаем, что Эон богоподобен, поскольку он парит в воздухе и смахивает на громадную картофелину со студенистыми щупальцами, суровым человечьим лицом и гигантским пронзительным глазом – то есть с максимальной точностью изображает ангела кислотников. Его вступительная речь содержит среди прочего такие слова:

МЫ – ЭОН – ТОТ, КТО ЖДЕТ! СО ВРЕМЕН ЗАРИ ОЛИМПА МЫ ЖДАЛИ ТВОЕГО ПРИХОДА, ПРИБЫТИЯ, КОЕ ПРЕДСКАЗАЛ КРОНОС, КОСМИЧЕСКИЙ БАЛАНС!

Диалогам Старлина недоставало перкуссионной бит-поэтики Кирби, однако они были натуралистичнее, и в четырнадцать лет их было гораздо проще воспринимать всерьез. Если Кирби – Библия короля Якова, тогда Старлин – Новая Английская Библия. Старлин сгладил неровности Кирби, покрыл их сплошным слоем пластика. Его фигуры были массивно пропорциональны и склонны к внезапным рывкам, как и у Короля, но контуры их были четки и гибки, что придавало им пружинистого правдоподобия пластилиновой анимации. Бешеные экспрессионистские мазки силуэтов Кирби у Старлина отточены, смягчены и отполированы до трехмерности. Как видно при ближайшем рассмотрении, величайшие новации Старлина в том, что он освежил и обновил коктейль из Дитко и Кирби. У Дитко он позаимствовал умопомрачительные психопейзажи и чумазые городские сцены, абстрактные концепты, воплощенные в антропоморфных формах, сетки панелей, режущие время на куски, и формальную композицию полос. А у Кирби – беспрестанный экшн, эпичность, массивные фигуры и драчливую маскулинность.

« ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ МУЧАЕШЬ?» – рявкал Капитан Марвел, скрипя зубной эмалью, сжимая кулаки и через плечо оглядываясь на бесстрастного Эона.

«ПОТОМУ ЧТО ЗНАНИЕ– ЭТО МУКА, И ПРЕЖДЕ ПЕРЕМЕННАДЛЕЖИТ БЫТЬ ОСОЗНАНИЮ».

Не успевает Капитан Марвел, а также мы, читатели, потребовать доказательств этому тезису, нечеловеческий глас Эона грохочет дальше:

«МЫ ЗНАЕМ ЭТО, ИБО МЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ ЗНАТЬ!»

И у нас, конечно, вопросов больше нет.

Итак, духу воителя одно за другим являются символические видения, иллюстрирующие тщету войны – монтаж из заплаканных детей, ветеранов-ампутантов и зигующих нацистов. Вселенной нужен защитник, а не воин, сообщают Капитану Марвелу, и его мучительное шаманское испытание средь звезд задумано было, дабы родился новый, «космически осознающий» сверхчеловек, существо, тесно связанное с космосом во всей его полноте. Из личинки Капитана Марвела на свет родился насквозь психоделический супергерой.

«ДАБЫ ПОИСТИНЕ ОБРЕСТИ СВОБОДУ, НАДЛЕЖИТ ОДОЛЕТЬ ВНУТРЕННЕГО ДЕМОНА!» Таково было вступление к двухстраничной битве Капитана Марвела с осыпающейся каменной копией себя – битве, переданной ошеломительными стоп-кадрами вперебивку с безрамочными общими планами, на которых две решительные фигуры сходятся в бою на белом пространстве страницы. Один за другим разрушительные удары превращают внутреннего демона в груду бутового камня, и Капитан Марвел наконец-то готов двинуться дальше. Я никогда не видел ничего подобного. Этот комикс как будто создали нарочно для меня. Я был без ума; я подсел на новый наркотик.

Как обычно, обернуться в прошлое и посмеяться легко, но для четырнадцатилетнего пацана, который предпочел бы никогда в жизни не видеть порнуху дяди Джимми или трупы раздавленных собак по имени Шеп на обочине, знание было пыткой. То есть, может, и впрямь прежде перемен надлежит быть осознанию. Склонному к рефлексии задавленному фантазеру, робко отвергнувшему Библию, это космическое кредо подходило не хуже других. Лига Справедливости казалась ребячеством в сравнении с мускулистой поп-артовой психофантастикой Старлина – и я отдавался своей новой страсти все чаще, потому что вселенная DC закисала в консерватизме, свертывалась до конечного набора жестов, выдохшихся символов, пустых знаков.

Столетние уроки психоделических трипов, неизбежный рокочущий голос чертовски очевидного, внезапно обретшего богоподобный статус, прилетели через эти истории и уверенно нашли меня, как музыка Beatles или Doors .

Мар-Велл стал «космически осознанным», и потому его нередко заволакивало великолепной графикой, обозначавшей безбрежное звездное сознание. Лицо погружалось в тени, пронзенные светом движущихся звездных полей и туманностей, и лишь два голубых глаза взирали на нас из бесконечности.

У меня в голове дело обстояло ровно так же. Такие же битвы я вел в собственной отроческой душе. То был шаманский трип под видом геройского комикса «Марвел». Оригинальный концепт Мар-Велла был слишком скучен для высоковольтного Капитана Марвела, первого супершамана, но здесь он наконец оправдывал обещание своего украденного имени и брал на себя ответственность за свое наследие.

Еще лучше был шедевр «Уорлок». Продолжая кислотное экзистенциальное странствие, начатое в лучших работах Старлина, «Уорлок» – еще одно переосмысление уже существующего персонажа, походя брошенного замысла Кирби, – в более настоятельные времена обрел плоть и смысл. Уорлок был искусственным Адамом, явился из кокона, созданного генетическими инженерами, – Кирби обронил, но так и не развил эту мысль в недопеченной истории «Фантастической Четверки».

Всю предысторию Старлин поведал в очередном своем причудливом вступительном монологе, а затем освободил персонажа, закутанного теперь в развевающийся красно-желтый плащ с высоким воротником – традиционное одеяние мистических супергероев, как вы помните. Адам Уорлок был психоделическим воителем, который ничего не делал наполовину и своим врагом избрал не преступность, несправедливость или хотя бы других супергероев, но Универсальную Церковь Истины, монолитную религию, что завоевывала звезды под предводительством богоподобного садиста; садиста звали Маг, и он оказался развращенным Адамом Уорлоком из будущего!